Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 122 – Аля Кружинина

И Наташа, оставленная князем Андреем, не может устоять перед напором чувств. Она хотела любви, и любовь ворвалась в ее жизнь. Не удивительно, что она теряет голову. Возможно, будь я на ее месте, я бы тоже не смогла устоять. Так бывает, когда чувство поглощает тебя полностью и ты не можешь противостоять ему и начинаешь делать всякие глупости.

В романе все происходит стремительно. Встреча на балу, встреча в театре, встреча на вечере у его сестры, танец, признание в любви, поцелуй – и Анатоль решает увезти Наташу с собой. Она, влюбленная, соглашается сразу, не желая, чтобы и Анатоль тоже исчез из ее жизни, как Андрей. Она искренне верит в их любовь с первого взгляда, и никто ее не может разубедить. Ночью, лежа в кровати, она мучается, пытаясь понять, кого же она больше любит. Но как же сложно разобраться в своих чувствах молоденькой девочке, которая пока толком не может понять, что такое любовь…

В итоге побег срывается – тайна Наташи раскрыта. Ее разлучают с новым возлюбленным. Понимает ли она, что близкие так спасают ее, или чувствует только, что они вероломно вторглись в ее личную жизнь и разрушили ее счастье? Имели ли они право решать за нее ее судьбу? А если Наташа готова была пожертвовать будущим ради настоящего, только бы он не оставлял ее, как князь Андрей? Как бы там ни было, ее тайна открыта и теперь ей ужасно стыдно и плохо. Все поломано и потеряно. И Наташа считает себя виноватой и порочной. От прошлого она отказалась, настоящего ее лишили, а думать о будущем не хочется совсем.

Она просит прощения у вернувшегося вскоре князя Андрея. Но он отказывается прощать и не в состоянии даже выслушать ее! Тот самый князь Андрей, который на целый год бросил любящую его молоденькую девушку и уехал за границу! Любил ли он ее по-настоящему? Или ему важнее была его незапятнанная честь?

Вот так из Джульетты я переродилась в Наташу Ростову – девочку, которая пыталась разобраться в том, что же такое настоящая любовь.

Ну вот и доучились мы до последнего звонка. Три месяца пролетели незаметно. Как и все два года в новой школе, если вычеркнуть приключения с Ромкой. Какие бы яркие моменты я ни начинала вспоминать, почти везде каким-нибудь боком пририсовывался Ромка. А как только вычеркивала его из воспоминаний, сразу казалось, что за эти два года и припомнить нечего. Как будто все, что происходило без него, было приговорено к стиранию из памяти за ненадобностью. Мысли о Ромке по-прежнему причиняли боль. Осталась глубокая рана. Она не была видна снаружи и окружающие были не в курсе ее существования. Но она разъедала все внутри.

Примерно тогда же у меня стал сильно болеть желудок и при обследовании обнаружился гастрит. Врач попался интересный и в ответ на мамины упреки, что я плохо ем, сказал, что гастрит – это не всегда из-за проблем с питанием. И что он может появиться, когда человек по каким-либо причинам не может что-то «принять и переварить». Я до сих пор не переварила, что мы с Ромкой больше не вместе. Так что моя глубокая невидимая рана оказалась вполне реальной. Вместо Ромки я обрела хронический гастрит, который теперь останется со мною до конца дней. Интересно, а бывает хроническая любовь или хронические любимые, которые, придя в твою жизнь, уже никуда не деваются? И даже периоды ремиссии не могут их стереть навсегда. Может, и бывают, но Ромка явно не тот случай. И теперь гастрит будет всю жизнь напоминать мне о наших отношениях. Вот, например, спросят меня: «Откуда у вас, у такой молоденькой, гастрит?» А я отвечу: «Да знаете ли, все от несчастной любви-с!» И Ромки уже давно нет, а гастрит от него живет.