Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 149 – Аля Кружинина

Иногда прошлое напоминает о себе. Происходит это внезапно и всегда застает врасплох. Так, тревога из-за ненаступающей беременности принесла мне из прошлого итальянца, которого я давно должна была забыть. Хорошо, что беременность все вернула на свои места, и он снова растворился в прошлом. Но прошлое – это не итальянец, это я. И все растворенные во мне воспоминания остаются живыми и ждут своего часа.

На протяжении всех этих лет с Павлом мое прошлое притихло. Как будто тот буйный период с постоянными душевными метаниями и самокопаниями исчерпал себя полностью и закончился и на смену ему пришел новый – с другими людьми, другими целями, другими чувствами. Аля стала Алиной, и теперь сложно было поверить, что та девочка – тоже была я. Я не хотела отрекаться от нее – нет. Наоборот, мне ее временами не хватало. Я любила ее. Она могла чувствовать без оглядки на правила, не стесняясь, могла дышать полной грудью и плевать хотела на взрослые, такие ненужные, такие сковывающие условности. Часто она страдала, но всегда была честна в чувствах. Она бунтовала, злилась, но это не выматывало, а, наоборот, придавало ей сил и уверенности в том, что свобода – это правильно.

Сейчас мне не хватало той внутренней детской свободы. Безуминка ушла из меня, и я скучала иногда по ней. Я стала взрослой и свободной, могла делать все что хочу и делала вроде. Но как будто это была не совсем я. Внутри была тишина. И нарушало эту внутреннюю тишину только знакомое взрослое дребезжание: «Так нельзя. Ты уже не маленькая. Ты жена и будущая мать. Ты должна работать, ты должна быть хорошей хозяйкой, должна быть приличной женщиной – должна, должна, должна…» Я не жаловалась. Это была совсем другая, новая взрослая роль, но она мне тоже нравилась. Это же не какое-то там «кушать подано» в последнем акте, а важная, большая роль любимой жены и почти уже матери. Но именно это что-то ворчливое проникло внутрь и придавило там мою маленькую живую Алю, лишив ее свободы.

Новая жизнь исключала мою прежнюю Алю. Моя безумная, свободная, влюбленная, страстная, непослушная бунтарка Аля должна была теперь тихо сидеть внутри и отвечать только за связь с прошлым. Я не взяла ее в будущее, как иногда родители не берут детей в отпуск, желая немного отдохнуть от них, или оставляют провинившихся дома, чтобы они подумали над своим поведением.

Я оправдывала себя тем, что моя настоящая жизнь так насыщена, что в ней просто нет места для прошлой Али. Но прошлое не спрашивает разрешения, когда ему прийти. Его не волнует место и время. Оно просто бесцеремонно входит в настоящее, иногда самым необычным способом.

«…Зачем же я связать ее рожден?!»

^[2]

Дело в том, что Тимофею предстояло родиться в день рождения Мишки. Привет, прошлое.

С самого начала беременности существовала интрига с этим днем – ставили две даты родов. По предположению моего врача Тиму предстояло появиться на свет в мой день рождения или на следующий день. И я шутила, что приготовила себе подарочек, и представляла, как мы будем вместе справлять наши дни рождения. Но потом УЗИ показало, что наша встреча с ним откладывается на неделю.

И в голове сразу щелкнуло: это же будет день рождения Мишки. Да, я всегда помнила, когда у него день рождения. Просто потому, что его дата была совсем близко к моей и когда-то я думала: это знак, подтверждение, что наша встреча была не случайна. Но сейчас это вызывало тревогу. И мне очень хотелось, чтобы такого совпадения не произошло.