Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 45 – Аля Кружинина

Пока однажды в начале октября…

Я возвращалась домой после репетиции. Лена в тот день не пришла, и ребята провожали на электричку только меня. Был уже совсем вечер. Темно, горели фонари, кто-то спешил с работы, кто-то гулял. Мы шли, болтали, спорили и громко смеялись. До электрички было достаточно времени, чтобы не торопиться. Мы обсуждали сегодняшнюю репетицию. В какой-то момент я, передав ребятам сумку, чтобы показать кусочек из моей сценки, о которой мы спорили, забежала вперед, развернулась к ним лицом – и сразу заметила недалеко от нас трех здоровых парней спортивной внешности. Одним из них был Мишка. Мне показалось, что он смотрел прямо на меня.

Надеяться на то, что они оказались тут случайно – прогуливались и неожиданно наткнулись на нас, было глупо. Ясно, что они здесь из-за меня и просто так мимо не пройдут. Мысли встревоженно заметались, я лихорадочно пыталась сообразить, что может произойти и как мне действовать в том или ином случае. Для начала я решила сделать вид, что не заметила преследователей; показала то, что хотела, ребятам, развернулась и продолжила общаться как ни в чем не бывало. Никто не заметил, что со мной что-то не так. Я старалась держаться. Но внутри ждала самого худшего и панически искала выход. В голове мелькали разные картинки: от «ничего не произойдет – он просто будет идти на расстоянии и потом мы встретимся в электричке» до «сейчас они нас догонят и устроят разборки с дракой». Последнего я очень боялась. Мишка и его друзья были явно здоровее моих ребят из театра.

До вокзала оставалось идти минут пять. Нас до сих пор никто не побеспокоил, и надежда, что ничего не произойдет, уже маячила впереди. Но тут за спиной раздался хриплый Мишкин окрик:

– Привет, Аля, с друзьями не познакомишь?

В его серьезном тихом голосе не было ни тени желания знакомиться с моими друзьями. Вполне добродушная фраза прозвучала слишком жестко и с ясным намерением зацепить. «Началось», – пронеслось у меня в голове.

Мы остановились. Компания преследователей в два шага догнала нас. В первое мгновение мне показалось, что если я сейчас действительно всех перезнакомлю, то Мишка успокоится и все будет хорошо. Я промямлила что-то вроде: «Познакомьтесь – это мой друг…»

Но Мишка перебил меня – не собирался он ни с кем знакомиться.

– Это же твоя сумка? Дай сюда! – с ударением на последнем слове он одним движением выхватил сумку у державшего ее и отдал мне. – На.

– Ты что-то хочешь? – попытался завязать разговор несколько обескураженный парень.

Мишка проигнорировал его вопрос и обратился ко всем сразу:

– Вы из театра идете, да? Артисты?

И тут то ли по его издевательской интонации, то ли по еле уловимому запаху я отчетливо поняла, что он пьян. И его друзья-спортсмены, видимо, тоже. Странно, но именно в этот момент я перестала бояться. Злость, стыд, обида на него были, а страх ушел. Я крепко взяла Мишку за руку, чтобы идти с ним к вокзалу, но он резко вырвал ее.

– Артисты? Она моя, поняли, артисты? Если кто-то к ней подойдет, если я еще кого-то увижу – мало не покажется. Вы поняли?

Он что-то еще говорил. Я снова взяла его за руку, надеясь, что так он никому ничего не сделает. Мне не было страшно за себя, но за ребят… Я чувствовала себя виноватой перед ними. Они были старше, и я уважала их и ценила нашу дружбу. Это было что-то светлое. Как будто они меня приняли, мне поверили, я стала одной из них. А теперь они увидели мою другую жизнь и подумают обо мне черт-те что! Из-за меня они оказались в такой ужасной ситуации. Как я теперь буду в глаза им смотреть? Хотелось провалиться на месте.