Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 42 – Аля Кружинина

В центральной части парка находилось озеро, в котором отражалась вся эта красота. Само озеро тоже было заросшим и диким, но с одной его стороны был устроен пляж. Когда-то, по-видимому, бывший песчаным. Теперь же его сплошь покрывала трава, и только кое-где выглядывали островки песка. Но все равно тут было очень уютно.

В детстве на это озеро мы ходили всей семьей. Как память о том времени остались фотографии, на которых мне не больше пяти лет, мама, папа, бабушка, дедушка и сестра – все молодые, радостные и беззаботные. А еще на них было все время солнечно, наверное, как и должно быть в детстве.

Может поэтому, когда мы приходили сюда с Мишкой и расстилали все то же старое серое клетчатое покрывало из моего детства, мне было спокойно и хорошо.

Вода озере всегда была холодная – подводные ключи, поэтому плавать ни в детстве, ни сейчас мне особо не хотелось. Да и плавала я неважно, в отличие от Мишки. Всегда боялась глубины, время от времени проверяла дно ногой и не могла расслабиться. Поэтому больше любила созерцать: синее небо, вековые деревья, отражающиеся в воде и Мишку посреди всего этого. Вот уж кто любил поплавать. Конечно, я любовалась им. Он и в одежде был красив, а тут… Он догадывался, что я наблюдаю (и не только я), и вел себя по-хулигански соблазнительно. Ему нравилось производить впечатление, нравилось, когда на него смотрели. Уже входя в парк, он расстегивал рубашку, и она раздувалась сзади, обнажая его накаченный торс. Джинсы с заниженной талией, как всегда плотно сидевшие на бедрах, обтягивали его стройные ноги. Когда он раздевался на пляже, бежал в воду, нырял, поднимая столп брызг, а через некоторое время выходил из воды, загорелый, мокрый и довольный жизнью, я клянусь, окружающие не могли отвести от него взгляд. Перед ними возникал греческий бог, ну или полубог, Аполлон или Ахиллес. По крайней мере, мне тогда казалось именно так. И мне нравилось, что на него все смотрят и завидуют, ведь это был мой бог.

Выйдя из воды, он, не вытираясь, ложился рядом на плед и, опершись на локоть, смотрел на меня. Мы лежали близко-близко и молчали. От осознания нашей обнаженной близости воздух замирал и становился таким густым и дрожащим. В этот момент как будто все вокруг исчезало, просто переставало существовать. Даже пение птиц затихало, только монотонный стрекот кузнечиков невозможно было остановить. Я переворачивалась на живот, отворачивалась от него, закрывала глаза, чтобы как-то отвлечься и прийти в себя. Мишка щекотал мне шею травинкой, а иногда целовал – в плечо или в шею, и я вся покрывалась предательскими мурашками.

Как-то в конце августа, когда погода уже больше напоминала осеннюю, мы с Мишкой решили прогуляться в сторону парка и попрощаться с летом. Мы шли медленно, крепко держась за руки и мечтали о нашем совместном будущем.

– Алька, ты бы хотела быть моей женой? Представь, я буду известный футболист, буду зарабатывать хорошие деньги. Буду все тебе покупать. Ты можешь даже не работать.

Тема денег вызывала неприятные ощущения. Соблазнять меня деньгами было неправильно. Но это был Мишка, и ради него я не рассердилась, а задумалась.

– Наверное я не смогу без театра.

– Ну это понятно. Будешь работать. Только надо же, чтобы с детьми кто-то сидел. Хотя бабушек, конечно, можно будет попросить. И ты же не всегда будешь в театре?