Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 49 – Аля Кружинина

Оказалось, это было только начало. Откуда у него хватало тогда фантазии почти каждый день придумывать что-то, от чего я не только рыдать была готова, но иной раз и жить не хотела? Откуда в нем было столько злости? Он издевался надо мной с таким вдохновением, что иной садист мог бы позавидовать его изощренности и таланту. Было ужасно трудно оставаться при этом сильной и не показывать виду, что мне очень больно. Но я старалась, и, может быть, из-за этого меня никто не спешил активно защищать. Некоторые друзья, в том числе и Заяц, выбрали позицию «милые бранятся – только тешатся» – держали нейтралитет и не вмешивались. Масик уже давно не носил мою сумку и вообще не подходил – не хотел связываться с Мишкой. Спасало то, что я все-таки была не одна. Лена, Ира и другие девочки, с которыми я и раньше общалась, не отвернулись от меня.

Еще не давала окончательно раскиснуть мысль, что я страдаю из-за любви. Потому что из-за любви страдать можно – и правильно даже. Во все времена все страдали. Во всех книгах, фильмах. И даже тот, кто ежедневно устраивал мне этот ад, тоже страдал. Если бы не страдал и не мучился – давно бы нашел себе новую любовь и оставил бы меня в покое.

Мишка очень изменился. Если прежде он старался походить на обычного прилежного школьника, старался вписываться в существующие рамки, то сейчас ему все меньше это удавалось. Он не чувствовал берегов. Казалось, его никто не может остановить, в том числе и наш авторитетный Димдимыч, с которым раньше они всегда находили общий язык. Для Мишки как будто не существовало никаких запретов. Он ничего не боялся и поэтому был неуязвим. Стал прогуливать уроки без уважительной причины, часто не делал домашку, во время урока выходил покурить, и учителя не задерживали его.

Как-то на урок физики заглянула завуч и попросила самых крупных парней из нашего класса помочь разгрузить грузовик с углем – шла подготовка к зиме. Желающих прогулять урок оказалось предостаточно, несмотря на то что разгружать уголь предстояло прямо в школьной форме. Подумала ли об этом завуч, было неизвестно. Скорее всего, подумала в том духе, что «ничего страшного – все равно стирать» или «хуже не будет». Она отобрала пятерых бравых парней и увела их с собой. Мишка, конечно, был в их числе.

В итоге вместо одного урока они пропадали целых два. А вернувшись, сказали, что задержались, потому что после тяжелой работы нужно было подышать свежим воздухом и прийти в себя. Их все пожалели. Но потом кто-то из них же проболтался, и выяснилось следующее. Машину они разгрузили быстро (там кроме них были грузчики), но решили не торопиться на уроки, а вместо этого немного отдохнуть у кочегара. Кочегар любил выпить – это знали все. И возможно, он уже был выпивший и поэтому не осознал, что перед ним не грузчики, а школьники. А возможно, ему было все равно, с кем пить. Но он, чтобы отблагодарить ребят по-своему, гостеприимно предложил им угоститься портвешком. Ребята, в свою очередь, оценили такое взрослое отношение к себе и не смогли отказаться. Уважив кочегара, они быстро приговорили бутылку, а то и не одну, испугались и решили немного проветриться, чтобы в школе никто ничего не унюхал.

Но в школе унюхали, если не в прямом, то в переносном смысле. История разлетелась по классам, обросла новыми подробностями и в таком приукрашенном виде уже на следующий день добралась до нашего классного. Димдимыч пришел в бешенство и в тот же день попытался остановить весь этот беспредел. Кочегара он не прибил, конечно, и не заставил бороться с собой на матах, но написал на него заявление директору, и с его твердой руки беспринципный кочегар был незамедлительно уволен из школы и заменен на приличного непьющего. Но Димдимыч на этом не успокоился. Восьмиклассники – люди взрослые, со своими головами на плечах, рассуждал он. Кочегар предложил – но не отказались же?! И Димдимыч понял, что класс расслабился вконец и пора принимать какие-то меры. Какие – он не совсем понимал. Но его это не остановило.