Книга Темная порода. Восход теней, страница 89 – Ксения Крейцер

– Это Лаума детей взяла, – прокатилось среди зевак.

– Верно старик тот говорит…

Несколько женщин бросились утешать Дору.

– Идите в дом, – посоветовала Марса Гедеону. – Я сейчас подойду.

Уговаривать себя он не заставил, кивнул и потянул Лидисс внутрь.

– Надо как-то помочь, утешить, – спохватилась она и попыталась вернуться.

– Тут уж не поможешь. – Гедеон прикрыл за собой дверь.

* * *

Искаженное горем лицо матери все еще стояло у Лидисс перед глазами, но Гедеон был прав: осознание собственного чудесного спасения быстро заслоняет переживания о чужих бедах. Разум отказывался понимать, как лекарь мог творить столь чудовищные злодеяния, сердце сжималось от жалости к Доре и несчастным детям, но вместе с тем стремительно нарастало облегчение – ведь Лидисс и сама могла погибнуть, а она вот, живая, сытая и напоенная пряным вином, наслаждается горячей ванной, а случившееся в соринских пещерах кажется дурным сном.

Впрочем, кошмаром вспоминалось не все. Поцелуй, наяву продолжавшийся лишь пару мгновений, постоянно возвращался в мысли Лидисс и бесстыдно длился, пуская по телу волны жара, к которому ни вода, ни вино отношения не имели.

Резкий стук выдернул ее из грез, а голос Гедеона, раздавшийся из-за двери, наполнил тревогой.

– Лидисс! Это я, открывай скорее!

Что еще стряслось?

– Лидисс, быстрее! – Стук повторился и в этот раз стал еще настойчивее.

Она выскочила из ванны, натянула камизу, любезно выданную ей Марсой, и поспешила выполнить просьбу. Гедеон влетел в комнату, ногой захлопнул за собой дверь и облегченно выдохнул. В руках у него обнаружился поднос с двумя стаканами и кувшином, от которого поднимался парок.

– Фух, успел, – радостно сообщил Гедеон, как ни в чем не бывало прошествовав к столику у камина. – Просил нашу добрую хозяйку сделать погорячее, волновался, что остынет.

– Что, прости?

– Вино с пряностями. – Он наполнил стаканы и пододвинул один в сторону Лидисс. – В такой вечер нужно больше тепла. Выглядывала на улицу? Туманом вообще все заволокло.

Она прикрыла глаза, пытаясь погасить возмущение.

– Гедеон, я испугалась! Ты не мог так не ломиться?

– Остывает же. – Он шагнул к очагу, прислонился спиной к стене и, сделав глоток, улыбнулся Лидисс.

Она вспомнила, что на ней одна лишь камиза, пропитанная водой с мокрых волос, вспомнила, о чем думала, когда пришел Гедеон, и ее снова бросило в жар. День назад Лидисс говорила – и была в том уверена, – что у гарденского наглеца нет ни единого шанса с ней, а теперь стояла перед ним полураздетая и таяла под плутоватым взглядом черных глаз.

Смутившись повисшей паузы, более многозначительной, чем иные слова, Лидисс почувствовала острую необходимость заполнить ее хоть каким-то действием. Она опустилась в кресло у камина, потянулась через столик за гребнем и не заметила, как зацепила локтем кувшин.

Гедеон бросился его ловить, Лидисс вскочила, и только чудом они не столкнулись лбами. Горячее вино брызнуло во все стороны, залило стол и зашипело в огне очага, кувшин покатился по полу.

– А йодас с ним, с этим вином! – Гедеон выпрямился и притянул Лидисс к себе прежде, чем она успела опомниться. – Будто мы не найдем себе занятия поинтереснее.

Он медленно провел рукой по ее талии, остановившись под грудью, и прошептал у самого уха:

– Если ты этого захочешь.