Книга Мой Тёмный Амур, страница 67 – Алексей Гришин

– Потому что это способ им завладеть. Я увидел тебя на вечеринке совершенно живую, скучающую и испытал острое, внезапное желание обладать тобой полностью. А потом освободиться от тебя раз и навсегда. Я часто думал о тебе после того пожара. И мне не нравится, когда кто-то слишком сильно занимает мои мысли.

Валентин обращает на меня свой фирменный невыразительный взгляд, который скрывает куда больше, чем выдает.

– Теперь ты доволен? – спрашиваю я, не представляя, что еще можно сказать.

Он не отвечает. В том, что он выдал мне свои нездоровые мотивы, есть что-то интимное, куда более личное, чем соприкосновение тел во время секса.

– Я понятия не имею, что это такое – быть довольным. Но сейчас… пожалуй, я сделаю тебе подарок, – наконец говорит он. – Я знаю, ты проводила со мной время в надежде завоевать мое сердце. Надеялась, я полюблю тебя, поцелую и ты не умрешь. Но этого не будет. Я не хочу питать твои пустые надежды. Не хочу, чтобы ты тратила драгоценное время на попытки добраться до моих эмоций. Пойми, я не способен никого любить. Вместо сердца у меня давно только угли, и этого не исправить. Мне нравилось играть с тобой, но, думаю, нашу игру пора прекратить.

– О да, – ядовито отвечаю я, – не имею ни малейшего желания продолжать наше общение.

Почему-то мне обидно до слез. Несмотря на все, что узнала, сейчас я чувствую себя брошенной. Как он мог так легко отказаться от того, чтобы разделить со мной последние дни! Нам же было так хорошо вместе…

Валентин просто кивает, не возражая. Все это время я была для него просто вещью, которой хотелось обладать, владеть безраздельно. А потом, через тринадцать дней, разбить ее и выбросить, чтобы она не занимала место в доме. Интересно, он каждый раз так чувствует себя, когда убивает девушку-амура, или во мне было хоть что-то особенное?

– Я презираю тебя, – заявляю я, чтобы хоть немного задеть его в отместку. Впрочем, вряд ли его волнует мое мнение. – Надеюсь, ни одна дура никогда тебя не полюбит. Ты этого не заслуживаешь. А теперь проваливай.

В том, как послушно Валентин исполняет мой приказ, есть что-то тошнотворно-волнующее. У меня все сжимается внутри, когда я вижу его удаляющуюся спину в черной рубашке. Хочется крикнуть вслед что-нибудь злое, но я знаю: его все это не задевает. Ему все равно.

Я смотрю ему вслед, пока он не сворачивает с набережной на ближайшую улицу. В глазах слезы, и я отчего-то стараюсь не дать им пролиться, хотя на пустынной набережной их все равно никто не увидит.

* * *

Вернувшись в Коммуналку, я отправляю из общего зала отчет об успешном выполнении задания. Надеюсь, в комнате меня ждет еще одна заявка, Аврора ведь сказала, что мне стоит сосредоточиться на работе. Однако заявок нет.

Моя последняя неделя простирается передо мной, словно пустыня. Без работы, без встреч с Валентином. Вещи разобраны, дела завершены. Это как ждать поезда, если приехал на вокзал слишком рано.

На следующее утро я иду к Авроре. С тех пор как она узнала, что со мной случилось, мы встречаемся каждое утро. Я не спрашиваю, удалось ли ей что-нибудь узнать – по ее грустному измученному лицу и так понятен ответ.

Мы вместе завтракаем на кухне. Аврора теперь сама покупает продукты и кормит меня, у меня же просто нет сил думать о бытовых вопросах.