Книга Призрак дождя, страница 31 – Полина Верховцева

Что-то не отпускало меня, против воли заставляло стоять у изголовья кровати, смотреть, как трепещут длинные темные ресницы, и жадно втягивать воздух.

Она пахла дождем. Летним ливнем, сразу после которого выходило ясное солнце. Грозой, смывающей с листьев старую пыль и дающей начало чему-то новому. Это был странный запах, от которого в груди возникало неуместное томление, а рот наполнялся слюной.

Не удержав странный порыв, я прикоснулся кончиками пальцев к щеке. Гладкая, как шелк. Но холодная.

Когда за дверью послышались торопливые шаги, я отдёрнул руку, словно боялся, что меня поймают за чем-то непристойным.

— Несу, моя хорошая, несу, — Роззи сунула под одеяло темную бутылку, наполненную горячей водой, — сейчас мигом отогреешься.

Она достала из кармана небольшой флакон с пахучим маслом гвоздики и принялась растирать бледные руки, а я напряженно наблюдал за ее движениями. Мне казалось, что все не так, что надо делать иначе. Аккуратнее, бережнее.

Собственная реакция вызывала недоумение, приправленное изрядной долей раздражения. Мне не нравилось то, что я ощущал. Будто что-то чужеродное, наглое и беспардонное проникало внутрь меня. Распирало грудную клетку, мешая нормально дышать.

Спустя десять минут, на бледных щеках начал проступать робкий румянец.

— Вот так девочка, молодец, — ласково приговаривала Роззи, снова кутая ее до самого подбородка. Развернувшись ко мне, она взглядом указала на выход, — идемте, хозяин. Раньше утра она не проснется.

У меня на языке крутились десятки вопросов. Кто она? Откуда она? Как здесь оказалась? Какого цвета у нее глаза…

При мыслях о глазах, недоумение разрослось еще сильнее. Какое мне дело до ее глаз?

Я, не оглядываясь, вышел из комнаты и вернулся в парк.

Что-то поменялось. Тучи над островом стали будто еще плотнее, ветер злее, а запах дождя, пробивающийся сквозь толщу влажной духоты, отчетливее.

Я добрел до своего дракона и опустился на землю между его лап. Мне нравилось сидеть вот так, привалившись спиной к холодному камню и смотреть, как чайки с протяжными криками носятся над головой.

Мир был на грани. Казалось, толкни чуть сильнее и все полетит в тартарары, перевернется с ног на голову и никогда не станет прежним.

От странных мыслей, сердце колотилось все быстрее и отчаяннее. Я снова чувствовал присутствие своего дракона. И в этот раз он был ближе, чем обычно. Я не мог его видеть, но чувствовал, что он наблюдает за мной.

— Иди ко мне, — я позвал его, открываясь полностью, нараспашку.

Ветер загудел еще яростнее, взметнул неизвестно откуда принесенные листья и швырнул их мне в лицо.

— Возвращайся.

Стон ветра перешел в рычание.

Над островом полыхали молнии, острыми зигзагами вспарывая темное брюхо туч. Гремело так, что содрогался весь Рейнер-Бэй. И в такт всполохам над моей головой сверкало далеко на линии горизонта. Будто два полюса одной грозы соревновались в природной ярости.

Вдали полыхало сильнее…

После особенно оглушительного раската грома, ощущение чужого начало ослабевать, а потом и вовсе утихло, словно ничего и не было. И снова в груди расползлась пустота.

К вечеру я начал мерзнуть. Несмотря на жару, ощутил желание с головой закутаться в одеяло и даже носа наружу не показывать. Знобило. Острыми иглами вдоль позвоночника стелились мурашки, мышцы сокращались и меня потряхивало, будто я оказался голый на морозе. И даже огонь, полыхающий в камине в гостиной, не мог разогнать тепло по моим венам.