Книга Призрак дождя, страница 49 – Полина Верховцева

Я была так измучена, что не стала спорить, а просто выпила залпом до дна. Горло опалило настолько злым пламенем, что я зашлась в кашле, но потом по венам заструилось приятное тепло.

— А чего грустная какая?

— Так ведь болею, — я выразительно шмыгнула носом.

— Пфф, все когда-то белеют. Это не повод для грусти, а на тебя будто лица нет.

Пришлось нехотя признаваться:

— Я с хозяином поругалась.

— Когда только успела? — она всплеснула руками, — полдня со мной провела, а полдня проспала.

Обида все еще кипела внутри, и мне страсть как захотелось поделиться:

— Когда ты отправила меня за Беном-младшим, я ушла куда-то не туда, — язык не повернулся сказать, что ее немой сын меня подставил, отправив на драконий погост, — меня занесло в какой-то странное место со статуями.

Услышав эти слова, она испуганно прижала руку к груди:

— Ах, ты непутевая! Предупреждала ведь, что нельзя туда, что хозяин лютует, если посторонние в каменный парк суются!

— Я забыла об этом, — виновато опустила взгляд, — зашла, засмотрелась…

— Надеюсь, не трогала ничего?

Сжалась еще больше и гнусаво призналась:

— Трогала.

— Ох, ты ж…

— Шар какой-то. На жемчужину похожий. За это и получила. Эйс налетел на меня и отшвырнул, так что упала, — я потерла ноющее плечо, — а потом кричал на меня и прогнал, потому что с жемчужиной что-то случилось.

— Хорошо, что не убил, — просипела Роззи и, прикрыв глаза ладонью, покачала головой, — что же ты натворила, девочка.

— Да я просто потрогала. Немного…а оно вон как обернулось, — всхлипнула я.

— Ладно, не плачь. Сделанного уже не воротить, — криво улыбнулась она, — теперь только надеяться, что ничего не произойдет и не изменится. Дай плечо посмотрю.

Я спустила ткань, оголяя ушиб.

— Синяк будет огромный, и грязь могла в царапины попасть. Надо промыть и обработать.

— Уже мыла.

Роззи отмахнулась:

— Плохо мыла, раз до сих пор красное и болит.

По решительному блеску глаз я поняла, что спорить с ней бесполезно. Она оставила меня в комнате буквально на десять минут, а потом вернулась с полотенцами, бинтами и баночками, полными целебных снадобий.

Началось все в ванны. Роззи щедро плеснула настойки, отчего вода приобрела хвойный цвет и аромат. Меня заставили сначала отмокать до такой степени, кожа покраснела и сморщилась, а потом драить себя ядреным дегтярным мылом и жесткой мочалкой.

— После него ни одна зараза не уцелеет, — убежденно приговаривала Роззи, подсовывая мне коричневые вонючие обмылки, — все смоется!

После таких водных процедур кожа действительно скрипела, но дотошной экономке этого было мало. Обмотав пушистым полотенцем, она усадила меня на стул и принялась лечить дальше.

— Вот это поможет убрать боль и быстрее восстановить кожу, — она щедро подцепила из банки полупрозрачную кашицу и нанесла на мое плечо.

Что тут началось! Будто раскаленным железом прижгли! Я дернулась и чуть не взвыла во весь голос, а она принялась обмахивать больное место и дуть, так активно, что вся покраснела и запыхалась.

Да еще вонь стояла такая, что резало глаза.

— Что это за дрянь такая? — промычала, смаргивая едкие слезы и зажимая нос пальцами.

— Мазь из сивушника, — Роззи закашлялась, — по специальному рецепту моей бабушки.

Не знаю, что там за бабушка такая веселая была, и сколько при таком лечении жили ее внуки, но мне самой было очень дурно. Плечо жгло, горло щипало, глаза разъедало. Роззи стояла надо мной и старательно делали вид, что все в порядке, а у самой по щекам бежали слезы.