Книга Призрак дождя, страница 51 – Полина Верховцева

Меня тянуло, ломало, против воли выворачивало наизнанку, а я все также твердил:

— Не смей угасать

Если эта жемчужина умрет, то от нашего рода ничего не останется. Какой толк в богатстве и землях, если часть души навсегда покинет нас? Десять поколений не зная неба, не чувствуя сил, не имея возможности стать теми, кто мы есть на самом деле. Десять поколений беспроглядной тьмы, все глубже утягивающей на дно. Десять поколений измученной надежды. И я последний… Тот, кто еще может.

А тут девчонка эта бестолковая, как призрак восставшая из волн Седого моря. Зачем только появилась здесь? Что бы ускорить конец? Избавить от ненужных надежд?

При мыслях о ней внутри кипело, и я не мог ничего разобрать в этом бурлящем месиве. Неожиданно сложно, невероятно больно. Неправильно. Я готов был убить ее за то, что натворила, и сам себе хотел перегрызть горло за то, что напугал, за тот ее взгляд, в котором плескался ужас. Я ведь едва сдержалась, чтобы не пойти следом за ней. Что-то толкало вперед с неумолимой силой, но я не мог оставить жемчужину без присмотра. Казалось, что стоит мне только отвернуться, и наступит непоправимое.

Полегчало только к ночи. Я почувствовал, как слабеет болезненная тяга в груди, и капкан, сжимающий сердце, медленно разжимается. Тревога, гнавшая неизвестно куда тоже начала утихать.

Только тогда я выпустил жемчужину из своих рук. Она по-прежнему была темной, и контуры ладоней никуда не делись. Держи не держи – я бессилен что-то исправить, оставалось только уповать на судьбу, и на то, что цвет не влияет на суть.

Я чувствовал себя настолько измученным, что, когда шел к себе, мотался из стороны в сторону, будто в придорожной корчме накатил пару кружек зеленого эля и не удосужился закусить. Ввалился в свою комнату и упал на кровать, заснув прежде, чем голова коснулась подушки.

На следующий день меня разбудила вездесущая Роззи. Она выглядела встревоженной и настолько уставшей, будто не спала всю ночь.

— Хозяин, в порядке ли все? — спросила, обеспокоенно заглядывая в глаза. — Уже за полдень, а вы так и не спустились. На завтрак не пришли.

— Не голоден, — глухо отозвался на заботу, но заметив, как горько поджала губы обиженная экономка, добавил чуть мягче, — обедать буду.

— Хорошо, хозяин, — Роззи поклонилась и ушла, а я, костеря себя на все лады, вернулся в комнату.

Дышать стало легче. То безрассудное волнение, которое выкручивало вчера, ушло, оставив лишь легкую боль там, где билось сердце.

Раз у меня улеглось, может и жемчужина и успокоилась?

Увы, стоило мне выйти в парк, как я издали заметил непривычное яркое пятно. Все осталось по-прежнему. Не хуже, не лучше. Так же.

Я решил, будь что будет и отправился на обед.

В столовой было пусто и за большим столом было накрыто только мне. Почему-то вид одиноких тарелок больно кольнул в межреберье. Я все еще был зол на Мину, и в то же время испытывал потребность увидеть.

— Наша гостья уже спускалась? — спросил, как бы невзначай, не желая выдавать эмоции, которые сам не до конца понимал.

— Нет, хозяин, не спускалась. Разболелась девчонка совсем. Не послушалась меня вчера, а сегодня лежит пластом и только охает.