Книга Призрак дождя, страница 96 – Полина Верховцева

— Мне долго ждать? — его хриплый голос гремел над толпой, — я хочу знать, кто посмел в обход меня решать такие вопросы!

Снова молчание и недовольные, трусливые взгляды в толпе.

— Если я не получу ответ, то велю высечь каждого, кто сюда явился.

Раздался испуганный шепот, а кто-то из задних рядов не выдержал и бросился наутек. Легко быть смелым, если ты в толпе требуешь расправы над беззащитной девушкой, но, когда приходится держать ответ перед вооруженными людьми, уже не так весело.

Подгоняемый чужим шипением и тумаками, вперед вывалился Тито. Он и так был неказистым, а теперь и вовсе сжался, сгорбился, теребя в руках ту самую тряпку, которую сдернул с моей головы:

— Не серчайте, глава Холлс, — произнес он, заискивающе улыбаясь, — мы ведь как лучше хотели.

Террин сердито сдавил бока лошади и подъехал ближе, отчего старик совсем сник:

— Вы ж посмотрите, что творится, — беспомощно указал на небо, — спасу нет! Все лето не видели ни солнца, ни дождя…Поля засохли, урожай погиб…Рыба от берегов уходит. Нечего жрать ни скотине, ни людям. Мы ж так все сгинем…

— Вы забыли? Расслабились? Избаловались? — Холлс грубо перебил его невнятную речь, — Голодные годы случались не раз. И мы всегда с ними справлялись.

— Но такого никогда не было, — робко подала голос Мотя, решив поддержать своего жалкого мужа, — чтобы весной все зацвело, набрало силу, а потом сгинуло. Это неправильно. Так не должно быть.

— Не тебе судить, как должно быть, а как нет, — чопорно сказала Матушка Тэмми.

Она остановилась ближе всего ко мне и смотрела так, что хотелось спрятаться подальше.

— Но…

— Знай свое место, бездельница.

Молочница задохнулась от возмущения и пошла бордовыми пятнами.

— А вы ей рот не затыкайте! Правду она говорит. Боги осерчали, потому что вы не ту девку принесли в жертву! — прозвучало откуда-то из задних рядов. Голос был знакомым, но в голове так гремело, что я не смогла опознать кричавшего. — Во всем виноваты Вершители!

— Кто это сказал? — прогремел Холлс.

Опять наступила тишина. В этот раз в ней было меньше страха и больше нервного напряжения. Резкие, смелые слова подстегнули измученных жарой людей. Теперь они начинали злиться.

Кто-то из стражников с холодным металлическим лязгом обнажил меч.

— Мы страдаем из-за этой ошибки, — упрямо произнесла Мотя, — а вы не хотите нам помочь. Что сказать детям, когда зимой придет голод?

— Что ситуации бывают разные! — настоятельница тоже злилась. Ее привычно строгий пучок волос небрежно сполз на бок, но она этого даже не замечала. Привыкшая, что перед ней почтительно склоняли головы, она не могла принять неповиновения.

— Почему мы должны мучиться, в то время как эта, — юная цветочница указала на меня, — будет благоденствовать?

— Включите головы, безумцы, — Холлс был непреклонен, — Сейчас уже ничего не исправить. Новый урожай не взойдет, зерно не вызреет, деревья снова не зацветут. Если сейчас принести жертву, вы просто обречете себя еще на один голодный год, потому что некого будет положить зимой на этот алтарь.

— Да врет он все! Пытается свою ошибку за наш счет исправить!

Едва заметное движение бровью и двое стражников метнулись в толпу. Прорвавшись через ряды, они выволокли мужчину лет сорока пяти и начали его избивать.

Теперь напряжение чувствовалось еще сильнее.