Онлайн книга «Твоя далекая звезда»
|
– Что это вы не спите, милорд? – заискивающе поинтересовался он. Бенвор встряхнул головой и встал. – Кошмары. У тебя окошко открывается? Вскочив, писарь распахнул маленькую раму, и в душную келью ворвался свежий весенний ветер. Юноша почти высунулся наружу. Было новолуние, густо усыпанное звездами небо предвещало назавтра солнечный день. Услышав за спиной шум, Бенвор оглянулся. Микас торопливо заталкивал что-то в дыру в стене. – Что это там у тебя? – полюбопытствовал Олквин. – Ничего, милорд, – неестественно-тонким голосом поспешно отозвался писарь. Бенвор подошел и потянул за тряпку. Микас вцепился и не отпускал. – Покажи, – велел юноша. – Что ты от меня прячешь? – Это не от вас! – взмолился старик. – Прошу, не надо! После короткой борьбы сверток достался капитану. Микас жалобно кряхтел и цеплялся за рукава Бенвора, мешая ему развернуть рукопись. Даже попытался опрокинуть на нее свечу. Олквин поймал пламя рукой, зашипел, обжегшись, и отвесил Микасу легкую затрещину. – Строчишь доносы ищейкам, старый пень? – разозлился он. – Я же вижу, там повсюду мелькает мое имя! – Нет, милорд! – вскричал тот, падая на колени. – Я никогда бы не предал вас! Это не доносы! Бенвор оттолкнул его, зажег новую свечу и принялся разлеплять склеенные воском листы. Микас тихо скулил, съежившись на земляном полу. – Умоляю вас, милорд, – снова завел он. – Не читайте этого. Мне так стыдно… – Почему?.. – начал Олквин и, вглядевшись в аккуратный текст, воскликнул: – Тут про Джелайну! Микас обхватил его сапог и завыл в голос. – Милорд! Пощадите старика! Вы запретили мне говорить, и я подчинился. Молчал об этом даже на исповеди! Но это же невозможно – держать в себе такое! Я записывал – и облегчал душу. Простите меня! Бенвор бережно переворачивал исписанные до хруста страницы, поражаясь подробности изложения. У Микаса оказалась удивительно цепкая память и на редкость понятливый ум. Не разбираясь в некоторых вещах, он попросту записывал как есть. Слова из далекого будущего, выведенные чернилами на желтом пергаменте, в транскрипции с чужого языка смотрелись чудаковато среди цветистого, полного традиционных высокопарных эпитетов повествования об удивительной гостье из «ордена странников средь миров и времен». Вчитываясь, Олквин изумлялся тому, как точно писарю удалось передать то незабываемое ощущение судьбоносности с виду обычного августовского вечера – и при том не упустить ничего важного. Чувствуя, как его всего трясет, Бенвор бережно пролистал до конца. Здесь было отражено почти все, что произошло за минувшие полтора года. Чернила на последних страницах были совсем свежими. Рукопись обрывалась на сегодняшнем визите Бенвора к настоятелю. Юношу снова охватило недавнее состояние безысходности. – Микас, – хрипло позвал он. – Друг мой, у тебя настоящий талант. Прости за то, что ударил. Я и предположить не мог, что ты все так хорошо понимаешь. Старик стоял рядом, виновато опустив голову. – Милорд, я знаю, что мне не следовало писать об этом. Клянусь, ваш секрет умрет со мной. Никто никогда этого не узнает. Никто не найдет мой тайник. А хотите, я сожгу рукопись, когда закончу? Сегодня же закончу и сожгу! Бенвор встал, освобождая Микасу место за столом. – Садись, – велел он. – Дописывай. Но жечь не надо. Меня самого, возможно, завтра уже не станет, так пусть сохранится хотя бы описание последних месяцев моей жизни. Но пока живы все, о ком тут написано, никто не должен этого прочесть. Спрячь как следует, так, чтобы ни огонь, ни тлен – ничто не добралось до твоих трудов. Летописцы еще оставят потомкам множество преданий о великих правителях, о войнах и потрясениях. Ты же написал о вещах непонятных, но не забыл и о простых людях, о наших маленьких бедах и радостях, о любви и ненависти. Возможно, когда-нибудь, когда время или рука человека разрушат эти крепкие стены, для кого-нибудь эта находка окажется ценнее любых исторических хроник. |