Книга Пепел жизни, страница 109 – Рина Харос

– Давай же, давай! – закричав, я направила все силы, всю магию, что была в теле, – они хлынули потоком и окутали яйцо, но показывались лишь жалкие трещины, от которых не было толку. Жалобный писк пронесся по поляне – слабый, предсмертный. Непрошеная слеза скатилась по щеке – я чувствовала, что моих сил не хватит, чтобы освободить детеныша, который мог в любой момент умереть в своей огненной клетке. Руки тряслись от напряжения, пот стекал по лицу и спине, но я не могла убрать руки с каменистой поверхности яйца, боясь, что трещины затянутся, заковав дракона в предсмертную могилу.

Всхлипнув, я почувствовала, как чьи-то прохладные ладони накрыли мои. Обернувшись, встретилась взглядом с Мулцибером, из глаз которого стекали кровавые слезы. Уголки его губ дрогнули в улыбке, и демон, подавшись телом вперед, коснулся кожи на моем виске в мимолетном поцелуе и, отстранившись, кивнул в сторону окаменелой поверхности:

– Сделай это, фея.

– Не могу, – хрипло произнесла я, чувствуя, как магия иссекает, растворяется в огненной клетке.

– Используй мои силы.

Не успела я возразить, как дымка за спиной Мулцибера дрогнула, стрелой устремившись ко мне. Мимолетная вспышка боли сменилась на тепло, которое растекалось по всему телу, – белоснежная магия поблекла, а затем вспыхнула, заставляя зажмуриться.

– Сделай это, мое запретное желание. Освободи последнего дракона.

Мулцибер уткнулся лбом в мой затылок, хотел поцеловать, но в последний момент мотнул головой и выпрямился, лишь сильнее сжав ладони. Магия забурлила по венам, отчего тело затрясло, будто от лихорадки.

– Давай, – вкрадчивый, с хрипотцой голос послышался возле уха. Прикрыв глаза, я мысленно взмолилась мойрам, чтобы они позволили мне освободить детеныша, удары сердца которого замедлились.

Десять…

Девять…

Восемь…

Магия яркой вспышкой окутала драконье яйцо – звук трескающейся скорлупы напоминал ломающиеся кости, отчего кожа покрылась мурашками. Слабый толчок под ладонями заставил вскрикнуть – Мулцибер, почувствовав, что я могу отшатнуться от неожиданности и страха, сильнее прислонил мои пальцы к шершавой поверхности.

Скорлупа, треснувшая пополам, открыла взору истерзанного детеныша, кожа которого была покрыта водянистыми ожогами. Я протянула к нему руку, но он лишь рухнул на траву и рвано задышал, закрыв глаза. Медленно, боясь спугнуть, я подошла к дракону и приложила ладонь к его морде, наблюдая за тем, как магия восстанавливает кожу и дарует шанс на жизнь. Дыхание детеныша восстановилось, раны затянулись, на месте ожогов стала проявляться контурная чешуя темно-синего оттенка. Истерзанное тело сужалось к тонкому хвосту, заканчивающемуся большим пучком перьев. Устремленные ввысь рога кремового цвета загибались на кончике. Дракон распахнул глаза, приподнялся, выпрямился и неловко взмахнул крыльями, издав радостный крик. Я взвизгнула, прижав руки к груди и попутно смахивая слезы. Обернувшись, шумно втянула воздух через нос, увидев Мулцибера – кровавые слезы запеклись на лице, шее, груди, местами рубашка впитала алую жидкость, а по коже расползлась темная сеточка вен.

– Мулцибер?

Я разрывалась между драконом и демоном, который, казалось, вот-вот потеряет сознание. Он улыбнулся, когда встретился со мной рассеянным взглядом, но не отозвался на зов. Клерс, сидевший в траве, не двигаясь, с ужасом смотрел на дракона, который вовсю размахивал крыльями и пытался изловить летающих бабочек.