Книга Темный дворецкий леди Антонии, страница 126 – Кира Бег

– Я не понимаю, Олаф, – сообразив, что происходит нечто непонятное, нахмурилась Миранда.

Она-то думала, ее причитания успокоят Олафа, он их поддержит…

– Да, ты не понимаешь, – тихо, себе под нос, произнес дворецкий, потом повернулся к подружке. – Я смертник, Миранда. И моя клятва – самая строгая и жесткая из всех возможных. Если миледи скажет спрыгнуть с крыши, я беспрекословно спрыгну, даже если не захочу этого. Если она скажет кого-то убить – убью. По сути я раб, Миранда. Но знаешь что? Миледи ни разу не позволила себе воспользоваться моим безвольным положением, назначила мне должность и оклад, хотя не обязана была этого делать. Ты где-нибудь встречала или слышала о клятвенниках, которые получают зарплату?

Миранда покачала головой.

– Миледи разрешила мне забрать из приюта и привезти сюда мать и ни разу не потребовала плату за ее проживание, – продолжал Олаф. – Она предложила написать тебе рекомендацию, потому что я хотел попросить ее об этом. Но я не просил, Миранда, я не осмелился, она сама прочитала это в моей душе. Я бесконечно обязан миледи, и не только за то, что она спасла меня от плахи, но и за то, что она ко мне, к уголовнику, отнеслась по-человечески. Поэтому я очень прошу тебя, не зли хозяйку и не обижайся на нее. Она этого не заслуживает.

Миранда молча стояла посреди комнаты, а Олаф продолжал говорить. Вероятно, ему просто нужно было кому-нибудь высказать то, что давно накопилось.

– И у нее действительно нелегкая судьба. Я говорю не только о проблемах в отношениях с людьми. Ты просто не видела, как она страдает после каждого серьезного применения дара. Она сутки не может встать с постели, а выглядит при этом так, словно вот-вот нужно будет готовить место в семейном склепе. И обычно клятвенники сполна получают любые страдания хозяина, но миледи как-то делает так, что ни я, ни Йорка не чувствуем даже отголосков ее боли, хотя ей самой бы при этом полегчало. Много ты знаешь людей, способных на такое?

– Прости.

Миранда не знала, как реагировать на отповедь. Она чувствовала себя виноватой. Не перед хозяйкой, нет, а потому что подставила Олафа, который помог ей.

Олаф посмотрел на себя, снял помятый пиджак и принялся развязывать темно-синий шейный платок, на котором неведомым образом оказалась мука. Наверное, в кладовке где-то просыпалась, надо будет проверить.

– Давай помогу.

Миранда подошла к нему и потянула за кончик платка.

Через двадцать минут она накрыла на стол в малой гостиной, а Олаф в чистой безупречной форме вежливо пригласил хозяйку спуститься на ужин. Они оба остались прислуживать за столом, поэтому от витающих в комнате эмоций Антонии кусок в горло не лез.

– Не вини себя, это был и его выбор тоже, – наконец не выдержала и посмотрела на молча стоящую у сервировочного столика служанку Антония. – Ты ему действительно нравишься. Но старайся помогать, а не отвлекать, так будет больше пользы. Олаф?

– Да, миледи, – внешне невозмутимо отозвался дворецкий.

– Как Миранда справляется со своими обязанностями?

Дворецкий задумался.

– Поставленные задачи исполняет в срок, предложила несколько удачных перестановок в кладовке, может объяснить новеньким служанкам их задачи, – отчитался дворецкий.

Давать оценку «хорошо» или «плохо» ему показалось неуместным, да и не мог он судить непредвзято. А так вроде ответил по существу, а там пусть хозяйка решает.