Книга Сиа, страница 19 – Анюта Соколова

Прихожая встретила меня тишиной. Выложив продукты, я заглянула в спальню. Капитан пребывал всё в том же положении и немудрено, учитывая профессионализм, с которым его связали. Его глаза были закрыты: мой подопечный старался выглядеть спящим. Не будь я целителем, то поверила бы, настолько искусно он притворялся. Ореол вокруг головы светился красным, оранжевым и розовым. Надо же! Неустрашимый капитан боялся! Несмотря на всю свою неприязнь, я почувствовала уважение. Ни за что не заподозрила бы в нём страх, если бы не дар Сиале.

— И как вам на коврике? — спросила я громко. — Не жестковато?

Капитан сильнее сжал губы, но больше ничем не выдал, что слышит меня. Хирургическая пила лежала там, где я её оставила. Распилить десяток узлов оказалось делом непростым и небыстрым, к концу работы пот катился с меня градом.

— Дальше распутывайтесь сами, — сказала я капитану. — Удобства прямо и направо, вода в стакане.

Пока он барахтался в верёвках, я провела полную целительскую диагностику: на редкость здоровый экземпляр. Гарантирую, про головную боль знает только понаслышке. Прекрасная физическая форма, не иначе каждый день бегает, обливается ледяной водой и всякое такое. Вон как прытко вскочил, я бы на его месте долго разминала руки-ноги.

— С чего такая неслыханная доброта? — едко заметил капитан, оправляя китель. — Я всё ещё могу наделать глупостей!

Теперь свечение над его шевелюрой сменилось на тёмно-багровое: гнев вытеснил все остальные чувства. Меньше всего мне хотелось пускаться в долгие объяснения, поэтому я промолчала. Капитан даже не взглянул на стакан с водой, хотя пить ему, разумеется, хотелось. Гордый. Интересно, удобствами он тоже не воспользуется? Амьер — не столица, публичных уборных тут нет, а в подворотнях, как котики и собачки, капитан гадить не будет. Воспитание не позволит.

Входная дверь оглушительно хлопнула. Я философски пожала плечами и отправилась на кухню.

Часы показывали без семи минут час дня.

В половине третьего капитана со стеклянным взглядом привела Ай-Жин: две недели назад я исцеляла её переломы и вывихи после хозяйских забав. Сиа усадила своего подопечного на табурет в прихожей и сердечно обняла меня:

— Сестра, твоему избранному не причинили вреда.

— Жаль, — проворчала я едва слышно и уже громко спросила: — А он не успел никому навредить?

— Нет, — Ай-Жин дотронулась пальцем до уголка губ, что заменяло у сиа улыбку. — Он слишком смелый и честный. Хотел в одиночку освободить пленных.

— Арифметика, — буркнула я под нос. — Одна жизнь или триста… Спасибо, сестра.

— Доброго солнца, — сиа приложила ладонь к груди.

Я повторила её жест. Капитан сидел, бессмысленно пялясь в одну точку. Китель съехал набок, волосы испачкались в чём-то белом. Штукатурка или мел. Ореол над головой тоже стал белым — состояние полной расслабленности. Чтобы вновь проникнуться неприязнью, пришлось вспомнить, как самодовольно капитан рассуждал о нормальности жестокого обращения с сиа.

Люди очень любят оправдывать жестокость, пока она не коснётся их самих.

После ухода Ай-Жин я вернулась на кухню. Налила себе свежесваренного супа и с удовольствием поела. Победы в конкурсе на звание лучшего кулинара мне не видать, но с голоду я точно не умру. Когда тарелка опустела, в дверном проёме выросла фигура капитана.