Книга Сиа, страница 25 – Анюта Соколова

— Как вы смеете! — Рекре пошёл пятнами. — Я и пальцем не трону мьессу Ай-Руж! Но мне неприятно её общество! Не потому, что она полукровка, а потому что она циничная, бессердечная стерва!

— Бессердечная стерва, — протянул Эл-Лан. — Которая бескорыстно лечила больных братьев и сестёр, которая сказала неправду, чтобы спасти вам жизнь, которая умоляла не казнить ваших солдат. Интересное у вас понимание бессердечности, мьесс капитан. Мне кажется, истинная причина вашей ненависти в том, что у этой стервы, напротив, слишком много сердец. Снимите с него наручники, пусть уходит.

В дверь заглянул сиа с круглой жестяной коробкой.

— Отдайте плёнку мьессу Рекре, — специально на хитарском холодно приказал Эл-Лан. — И выдайте ему денег с запасом.

— Засуньте ваши деньги знаете куда? — капитан вырвал у сиа из рук коробку и вышел из комнаты.

Я смотрела в окно на освещённые солнцем крыши. Ветер кружил пожухлые листья, словно стаи мёртвых бабочек, блёклых по контрасту с ярко-голубой стеной.

— Сестра, — Ай-Руэ погладила меня по щеке, — ты ведь поедешь?

— Поеду, — ответила я.

Амьер располагался вдали от железнодорожных путей. Чтобы попасть в столицу, следовало добраться до Ильéза и уже там купить билет на экспресс. Недешёвое удовольствие, хорошо, у меня были припрятаны две тысячи — месячный взнос за Ай-Мью с малышом. Хватит на аренду машины, проезд третьим классом и дешёвую гостиницу в столице. Об обратной дороге я не думала: вполне вероятно, что разгневанный мьесс Ольен быстро позаботится обо мне, а в тюрьме какое-никакое, но трёхразовое питание. Фамилия мужа меня больше не защищала, знакомые и друзья отца ещё четыре года назад резко «забыли» о моём существовании. Рассчитывать приходилось только на себя.

В дорожный саквояж я уложила самое необходимое и пару ценных книг. Остальные упаковала в большую коробку и надписала адрес университета. По пути остановлюсь у почты и отправлю, не бросать же их в Амьере. Интуиция подсказывала мне, что сюда я вряд ли когда-нибудь вернусь. Также в саквояж отправились последняя банка тушёнки и галеты, приобретённые у мьессы Ортье. Питание в вагоне-ресторане стоило дорого, я вполне обойдусь консервами.

С одеждой рассталась без сожаления. Выживу — обзаведусь новой, не выживу — снимется вопрос. Из Сежью, несмотря на ранний для конца октября мороз, я уезжала в тапочках, домашнем платьице и поношенной няниной шали. Правда, тогда у меня была роскошная машина. Теперь на ней вот уже месяц разъезжал сын градоправителя, а мне придётся брать старенькую вонючую развалюху.

Вопрос с вещами отлично уладился сам собой. Мьесса Флери была счастлива забрать их в счёт квартирной платы. Я сделала вид, что переплачивать раз в десять в моих привычках, она не стала интересоваться причинами внезапной щедрости. В любой ситуации мьесса Флери руководствовалась принципом «меньше знаешь — крепче спишь».

Напоследок я доела суп, не пропадать же добру. Даже кастрюлю помыла. Поставила саквояж и упаковку с книгами у двери и вышла во двор. До службы проката нужно было пройти две улицы, а там ещё придётся разыскивать хозяина. Погода окончательно испортилась, резко похолодало, откуда-то набежали рваные облака и залепили горизонт клочьями грязной ваты. Я на ходу застегнула пальто, подумала, что неплохо бы надеть жакет и прихватить с собой шарф…