Книга Человек с островов, страница 37 – Анюта Соколова

– Льена Юлика, – Шен вежливо стукнул в створку открытой двери, – мы ужинать будем?

Взглянула на часы: девять вечера.

– Конечно. Сейчас что-нибудь соображу.

Соображать особо было не из чего. Поджарила остатки ветчины, залила яйцом. В шкафу обнаружила банку маринованных огурцов: Зея обожала делать домашние заготовки. Эту банку задвинули в самый угол, оттого она и уцелела.

– Шен, откройте, пожалуйста.

На консервный нож он уставился так, словно видел его впервые в жизни. Или без «словно», настолько озадаченным выглядел островитянин. Я отобрала банку и нож, вскрыла крышку и притворилась, будто ни о чём не просила.

– Мне никогда не приходилось заниматься, – он замялся, подбирая слово, – бытовыми мелочами.

– Это заметно, – я спрятала улыбку. – Слуги и всё такое… Шен, каким образом аристократ и водник оказался на передовой?

– Честно? – его щёки порозовели. – По собственной дурости. Поругался с отцом и братом, психанул и отправился воевать. В первой же стычке меня славно приложили по голове, а очнулся я уже в империи и в ошейнике.

– И дар вам не помог?

– Чем? Пролить на своих похитителей дождик? Водники управляют только водой.

– А кровью? – вырвалось у меня.

– Если бы мне подчинялась кровь, мы с вами никогда бы не встретились, – в его голосе прорезалась сталь. – Я уважаю неприкосновенность чужой жизни ровно до тех пор, пока уважают мою.

Он аккуратно выудил из банки огурец, разрезал ножиком на дольки, попробовал и довольно захрустел.

– Вкусно! Это вы делали?

– Зея мариновала, светлая ей память. В домашнем хозяйстве я почти такая же бестолковая, как и вы, Шен.

– Чувствуется, – кивнул он. – Вашему дому не помешала бы генеральная уборка. На окне в вазе вообще засохший букет.

– Эти цветы поставила Зея. Через несколько часов она умерла. Попросила меня сбегать в магазин за молоком – собиралась заводить тесто. Когда я вернулась, нашла её мёртвую на полу возле плиты… Она была моей единственной семьёй тринадцать лет. Про букет я сначала забыла, потом просто не смогла выбросить. Собиралась десятки раз, так и не поднялась рука. После смерти Зеи находиться в доме стало невыносимо. Каждый день я гуляла допоздна, приходила только ночевать.

Шен перестал жевать.

– У меня большая семья, льена Юлика. Отец, мама, бабушка, её второй муж, старший брат, его жена и сын, младшая сестра, тёти, племянники. Живём вместе, уединиться практически невозможно. Никогда не думал, что одиночество настолько угнетает.

– Угнетает не одиночество, а сознание, что ты одна, – я посмотрела на яичницу и подвинула Шену свою тарелку. – Ешьте, я не хочу. Посуду поставьте в раковину, я потом вымою. Спокойной ночи.

Кажется, он собирался что-то сказать, но передумал. Проводил меня задумчивым взглядом. В спальне я достала альбом с визоснимками. Рассматривала лица бабушки и дедушки, молодых родителей, маленькую себя на руках у мамы. Снимков было немного, служба приучила отца к скрытности. Он никогда не рассказывал мне о своих родственниках, я даже не знала о том, что у него есть младший брат. Здорово, наверное, иметь большую дружную семью.

Я завела будильник на семь утра и заснула с альбомом в изголовье.

***

Во сне я видела волны. Огромные, грозные, мрачные, они неотвратимо надвигались на Скирон со стороны моря. Без помех миновали дамбу, нависли над гранитной набережной, обрушились всей тяжёлой массой и ринулись дальше. Затопили улицы, хлынули в дома, безжалостно захватили город. Вскоре на месте старой столицы Кергара плескался безбрежный океан, лишь бронзовый Алонсо возвышался над тёмной водой.