Книга Самая высшая власть, страница 17 – Анюта Соколова

– Пока мы не нашли убийцу, под подозрением находится весь Кериз, – приходит мне на выручку Алан. – Вы очень вовремя заглянули, господин Никос. Не уделите нам минут десять?

– Сомневаюсь, что вы ограничитесь десятью минутами, – парирует патер. – Я пришёл сказать, что мы с братьями готовы проводить Алонио в последний путь. Не желаете присоединиться? Чтобы не заявлять потом, мол, храмы скрывают от вас информацию.

До разговора с Люцием, уверена, Алан ответил бы колкостью на колкость. Сейчас он лишь удивляется:

– Так быстро? А семья, родственники, друзья? Их оповестили?

– Родители Алонио давно на Небесах, друзей и родственников у него не было, – сухо отвечает патер. – Из близких людей одна духовная дочь, но нужно не иметь сердца, чтобы показать ей наставника в столь кошмарном виде. Не все женщины обладают хладнокровием госпожи Шеус. Так вы идёте?

В главном храме столицы и комната для прощаний соответствующая – просторная, посетителей на сто или даже больше. Здесь в последний путь провожают всех отличившихся магов: членов Совета, известных учёных, знаменитых изобретателей, заслуженных деятелей искусств… Понтифик утопает в белоснежных хризантемах, их острые тонкие лепестки сливаются с мантией. Уродливые разрезы на лице стянуты магическими швами, внутренним зрением я различаю тоненькие стежки. С расстояния пяти соненнов Алонио выглядит прилично, подходить ближе я не отваживаюсь. Особенно пугает кривая улыбка, хотя, уверена, губы пытались выровнять. И аура покойного уже не просто серая, а тёмно-свинцовая, словно грозовая туча.

– Бездна оскверняет всё, до чего касается, – почти беззвучно шепчет патер Санио, но у природников прекрасный слух.

Я украдкой делаю снимок ауры Алонио, покажу маме. Интересный случай, никогда с таким не сталкивалась. Напоминает неоформленное проклятие. Так происходит, если достаточно сильный маг бросит человеку вслед: «Чтоб тебе пусто было!» или подумает нечто в этом роде. Но тогда почему это проклятие не проявилось раньше? Да и за что проклинать понтифика? К тому же контролю над мыслями учат ещё в младшей школе, иначе ходили бы мы все увешанные проклятиями, словно цветочными гирляндами в праздник.

Кстати, о цветах. Мне кажется или хризантемы вокруг понтифика начинают увядать? Через минуту я понимаю, что глаза меня не подводят. Лепестки скукоживаются на глазах, будто их полили кислотой. Судя по тому, что патер Люций рядом со мной осеняет себя святым знаком, это замечаю не я одна.

– Всевышний, милосердный и всепрощающий! – в ужасе выпаливает Анжен. – Что это?!

– Бездна! – трясущимся пальцем Санио указывает на иссохшие за минуту цветы. – Бездна близко!

– Прекратите панику! – приказывает Никос.

Он начинает громко читать молитву. Бело-звёздный контур обволакивает тело Алонио и жёлто-бурые закорючки, в которые превратились хризантемы. Каюсь, в эту минуту, вместо того, чтобы пожелать Алонио лёгкого пути, я лихорадочно перебираю в памяти заклинания с эффектом мгновенного разложения. Прах, Распад, Деструкция… Беда в том, что все эти заклинания – природные. У магов иной стихии они в лучшем случае заставят цветы пожухнуть, и то не так быстро.

Над понтификом вспыхивает ослепительное сияние – и вдруг резко сменяется серой ватной мглой. Я зажимаю себе рот, чтобы не вскрикнуть. Патеры в один голос подхватывают молитву и не умолкают даже в тот миг, когда мгла рассеивается. На постаменте остаётся чёрный след, словно от копоти.