Книга Самая высшая власть, страница 18 – Анюта Соколова

– Братья, – твёрдый голос Никоса перекрывает бормотание молящихся, – я вынужден взять с вас магическую клятву о молчании.

– Что это было? – требовательно спрашивает Алан.

Сначала Никос закрывает за патерами дверь, затем применяет заклинание Чистки и лишь потом скупо отвечает:

– Бездна.

Ругательство, которое вырывается у Алана, я уже слышала от напарника в тот самый момент, когда виверн откусывал ему ногу.

– Я употребил слово буквально, господин Эрол, – Никос устало садится прямо на очищенный постамент. – Так Бездна забирает принадлежащие ей души.

– Тогда почему она серая, а не чёрная? – удивляется Алан и тут же осаживает себя: – Простите, господин Никос. Наверное, я сказал глупость.

– Вы не одиноки. Все ученики духовной академии задают этот вопрос. Понимаете, считается, что одержимому демонами Всевышний предоставляет последний шанс. На пороге вечности демоны вынуждены оставить тело, и человек освобождается от их ядовитого влияния. Если душа ужаснётся совершённому под влиянием тварей Бездны, искренне раскается и станет умолять о прощении, она может спастись. Поэтому цвет пелены не чисто чёрный: в нём поровну света и тьмы.

– Часто такое происходит?

– Примерно один раз на пятьдесят-семьдесят тысяч. Но никогда раньше такого не случалось с понтификом.

– Скверна проявляется только после смерти? – спрашиваю я, вспоминая о выпуске новостей и белой сияющей ауре покойного.

– Пока демон находится в теле, он с успехом маскируется. И даже потом какое-то время не спешит уходить: вдруг рядом окажется новое подходящее вместилище. Слабый духом человек, которого легко соблазнить.

– Из ваших слов следует, что избранный Высшим Собранием понтифик, самый достойный из патеров и наместник Всевышнего в миру, оказался слабым духом? – в голосе Алана нет издёвки, скорее вполне объяснимое недоверие.

Никос вскидывает голову, в прозрачных глазах вызов:

– Да. Слабым духом. Слабым верой. Истинно верующим человеком демоны ни за что не завладеют.

Я обращаю внимание на то, что пальцы Никоса нервно подрагивают. Лицо гораздо проще контролировать.

– Выражаю свои соболезнования, – без тени иронии произносит Алан.

– Засуньте свои соболезнования виверну в зад, – совершенно не благостно откликается Никос. – Три патера видели, как Алонио забрала Бездна, три брата знают, что нами управлял одержимый. Пусть они будут молчать, суть от этого не изменится.

– Нас с госпожой Шеус вы не считаете?

– Вы меньшее зло. Совет Магов и так не жаловал Алонио. А я понятия не имею, что писать в отчёте для Верховного Собрания!

Последняя фраза больше похожа на стон.

– Господин Никос, позвольте вам помочь, – предлагает Алан.

– Что, составите за меня отчёт? – кривится Никос.

– Мне свои бы на кого-нибудь скинуть! – искренне вздыхает архимаг Кериза. – Но преступление никуда не делось. Возможно, ища убийцу, мы попутно узнаем и подробности – как долго понтификом владела тьма, почему он ей поддался. Давайте проведём расследование вместе.

– Без УМКи? – настораживается патер.

– Откуда у вас такое предубеждение к УМКе?

– Нельзя допустить огласки, а господин Шэнон вряд ли согласится замалчивать правду. О его принципиальности всем известно. И жена у него… природница, – с отвращением выплёвывает Никос.

– А природники-то вам чем досадили? – недоумевает Алан.