Книга Андэ. Огонь, свет, жизнь, страница 81 – Анюта Соколова

— Анэн, маста Лика. Вы не беспокойтесь, Стиг завтра выйдет.

— Пусть остаётся с женой столько, сколько надо. Это не скажется на оплате.

По лицу Тейн понимаю, что угадала. Она низко кланяется и исчезает. А я… я реву в обнимку с посудомойкой.

Я же давала себе слово не плакать при Дэйне, а не из-за него.

* * *

Дэйн появляется около пяти. Сижу в кресле у себя в комнате и читаю… делаю вид, конечно. Виноватый вздох — и он утыкается мне в плечо.

— Успокоился? — спрашиваю строго.

— Угу.

— Сады в Сейде подпитал?

— На полгода хватит.

— Ел что-нибудь?

— Нет.

— Идём, — беру его за руку и перемещаюсь в столовую.

— Что это? — подозрительно принюхивается Дэйн.

— Сырники. Я испекла для тебя.

Золотые глаза распахиваются так, что в зрачках видно моё отражение.

— Ты что сделала?

— Замарала свои высокостатусные ручки мукой, творогом и сахаром… Ешь, Дэйн. Силы тебе пригодятся. Кстати, Стига временно не будет — у него ребёнок родился, так что пока для наших работников готовить буду я. Надеюсь, у тебя найдётся будильник, чтобы мне не проспать завтра утром.

— Ты ненормальная, Лика. Обычно, когда Стигу нужен выходной, на замену приходит его мать. Зачем тебе возиться на кухне?

— Если кто в Деоне и ненормальный, это точно не я. А Тейн я видеть не хочу.

Он замирает.

— Лика?..

— Ешь, — повторяю я. — Уверена, ты такие не пробовал. Я знаю тринадцать рецептов сырников и около двадцати — блинчиков и оладушек. В нашем отделе разрабатывали умную сковородку, как ты думаешь, кто тестировал новые модели? Даже боялась, что растолстею, представляешь? Зато все сотрудники табунами паслись в моей лаборатории, сам директор института приходил чаще, чем обычно, и…

Дэйн молча обнимает меня и так стоит. Потом садится, старательно прячет лицо. Хотя чего ему — чёлка длиннющая, всё скрывает. Это мне, чтобы утаить слёзы, нужно выдумывать повод — соринка, мол, в глаз попала.

— А что такое белое?

— Сметанный соус. Тоже сладкий. Вкусно?

— Очень. С такой едой скоро растолстею я.

— Не переживай, у тебя будет куда тратить энергию. Не передумал идти к Рейшу?

Он тщательно добирает соус последним кусочком сырника и поднимает взгляд.

— Я уверен, что это подождёт. Если я… Если ты… по-прежнему хочешь мне доказать…

— Хочу, — надеюсь, мой голос не дрожит. — Очень хочу, Дэйн. Сейчас посуду отнесу…

— К чёрту посуду! — волна воздуха относит стол в сторону. Ничего себе… — Лика, только прежде ответь: с твоей стороны это лишь жалость? Ты так поступаешь потому, что меня пожалела?

— Дурак ты, Дэйн, — выдыхаю я. — А ещё адэн.

Короткая алая молния срывается с моего пальца и аккуратно разбивает пустую тарелку пополам. Красиво, наглядно и доходчиво. Андэ. Одна жизнь на двоих, одно сердце, одно дыхание.

— Дурак… — эхом повторяет он. — Считал, что так замечательно соврал Совету…

— Я тебя предупреждала — не ври, — пытаюсь срастить тарелку. Сложно! Ломать не строить, целая вещь получается с пятой попытки.

Дзинь! Другая молния нагло сводит результаты моего труда на нет.

— Сказал же тебе — в бездну посуду!

— Отличная семейная жизнь, — ухмыляюсь я. — И плюхи не нужны — отношения можно на расстоянии выяснять.

Затыкать рот он научился быстро — стоило один раз показать как. Способный. Кто из нас кого переносит в спальню, уже неважно. Трусы с сердечками остаются неоценёнными. Дэйн целуется так, что неважным становится всё — Деон, Анда, Перелом. Отрывается только тогда, когда мы оба начинаем задыхаться.