Книга Ее имя ярость, страница 117 – Эмили Варга

– Дарбаран, просто уходи, – тихо сказала Анам. Затем она положила руку мне на плечо. – Оставь его. Он этого не стоит.

Глаза-бусинки Дарбарана скользнули к ней, затем снова ко мне, и какое-то мгновение мы просто смотрели друг на друга, сжимая в руках оружие.

– Я уйду, – сказал он наконец, убирая свой скимитар обратно. – Но не потому, что даю тебе избежать наказания. А потому, что у меня есть другие обязанности. Не думай, что я забыл об этом.

Я закатила глаза:

– А я забыла о тебе еще до того, как ты ушел. – И мило улыбнулась, наслаждаясь тем, как его лицо покрылось красными пятнами.

Затем он прошел через дверной проем садовой террасы и исчез.

– Не стоило так насмехаться над ним, – тихо сказала Анам, подходя и становясь рядом со мной.

Солнечный свет осветил ее волосы сзади, придав им слабый рыжеватый оттенок. У Мазина волосы были такого же цвета, и иногда я ловила себя на том, что любуюсь множеством оттенков на закате.

– Он действительно имеет влияние во дворце.

– Почему? – Я нахмурилась, подумав, что он не может быть сильно старше Маза. – Он кажется слишком молодым, чтобы быть капитаном охраны. Что случилось с Хасаном?

– Хасана уволили, и Дарбаран занял его место. Он сын друга императора – коменданта тюрьмы. Я думаю, императору нравится держать людей рядом с собой, – так ему не приходится сомневаться в их преданности. – Голос Анам перешел в шепот, и она прикусила губу, как будто сама не могла поверить, что произнесла эти слова.

Я точно не могла поверить, что она их произнесла.

– Надо же, Анам, это самое близкое к государственной измене, что я когда-либо от тебя слышала.

Я улыбнулась ей, зная, что ей известно мое мнение об императоре. С тех пор как Маз признался мне в том, что сделал Вахид, мой гнев на Вахида только усилился. Я никогда не говорила об этом с Анам и понятия не имела, знает ли она, что император Вахид убил ее мать. Я полагала, что Маз расскажет ей, когда посчитает нужным.

Я вернулась к своему креслу на террасе и села. Анам устроилась рядом, и я уставилась на отметину на ее руке, которая завтра превратится в синяк. Возможно, ей придется объяснять это своему брату. Она налила нам чая с каркаде и сделала большой глоток.

– А если серьезно, где тот кинжал, который я тебе подарила? Ты не должна мириться с такими парнями, как он.

Она улыбнулась, и меня впервые охватило облегчение с тех пор, когда я увидела ее страх оттого, что Дарбаран прикоснулся к ней.

– Я не взяла его сегодня. – Она посмотрела на свой серебристый костюм, легкую воздушную блузку с маленькими зеркальными элементами, окруженными вышитым цветочным узором. Ее прямые штаны были расшиты темно-синими бусинками в похожем узоре. – Он не подходил к моему наряду.

Я уставилась на нее:

– Нож подходит к любому наряду.

– Ты так говоришь только потому, что, очевидно, выбираешь наряды, ориентируясь на свои ножи. Большинство людей делают наоборот.

– Я так не делаю, – фыркнула я, глядя на красно-бурый камиз, который отец заставил меня надеть во дворец.

Если бы я могла пойти во дворец в своей простой тренировочной курте, я бы так и сделала. Особенно потому, что обычно мы с Мазом все равно заканчивали спаррингом на тренировочном поле, к которому присоединялись и его друзья. Я взяла с собой один из самых красивых тальваров Бабы, с рукоятью, украшенной сверкающими изумрудами. Он идеально оттенял темно-красный цвет моего наряда.