Книга Ее имя ярость, страница 172 – Эмили Варга

У меня перехватило дыхание от ее слов, от того, что они значили. Я почувствовала невероятный жар, который начал растекаться по моим венам. Что-то большее, чем сила джинна, что-то, что изменило все мое восприятие мира вокруг. Я знала, что моя бабушка и мой отец не слишком хорошо ладили, но я не представляла, насколько велика была ее неприязнь. Я отступила назад и наткнулась на дверь позади себя. Нану никогда так не отзывалась о моих родителях – никогда.

В глубине моего сознания промелькнуло мимолетное воспоминание о том, что было до того, как мою мать убили. Воспоминание о моей Нану как о совершенно другой женщине. Не такой молчаливой и замкнутой в себе. И я вспомнила ту ночь, когда убили мою мать. То, как она выла и рвала на себе волосы. То, как она кричала и отталкивала меня. Как мой отец пытался успокоить ее, хотя он только что потерял жену. Но она не хотела ни с кем разговаривать, она просто ушла из дома и стала жить одна в деревне. После смерти моей матери Нану стала отстраненной, как будто какая-то часть ее самой тоже умерла. Но то, как сейчас блестели ее глаза, было похоже на то, что в ней что-то ожило. Как будто под кожей у нее поселилась гадюка.

По моей спине пробежали холодные мурашки страха, когда она стала приближаться ко мне, широко распахнув светлые глаза.

– Баба не был слабым, – медленно произнесла я, пытаясь понять, что происходит. – Он был самым сильным человеком, которого я знала.

– Значит, ты недостаточно хорошо знала свою мать. Она могла бы править северными племенами. Но вместо этого она выбрала твоего отца и приехала сюда. – Она сплюнула на пол. – И дала себя убить.

– Маму убил человек из северного племени, Нану. В этом не было вины Бабы.

– Он позволил ей уйти туда без защиты. Он разозлил военачальника, отказавшись изготовить для него меч, и тот убил ее. Ее смерть была на его совести в той же степени, что и на совести человека, который перерезал ей горло.

У меня закружилась голова, когда я осознала, что Нану чувствовала это всю мою жизнь. И я не замечала этого до сегодняшнего дня. А теперь я увидела все. Я почувствовала себя так, словно на меня обрушились небеса, и мне стало трудно дышать. Мою грудь сдавило, я была готова взорваться от напряжения, глаза горели, хотя слез не было.

– Военачальник, – сказала я, с трудом выговаривая слова, – северный военачальник, в убийстве которого меня обвинили. Это была ты, не так ли?

На ее лице было написано подтверждение. Губы сжались, нос вздернулся. Она выглядела виноватой, но в то же время… гордой? Вождь северян был убит, и все это время я думала, что это Вахид пытается подавить восстание. Но это было дело рук моей бабушки, которая преследовала собственную месть, тем самым обрекая меня на этот забытый богами путь.

Я отшатнулась и словно набрала в рот песка, а мои руки, покрытые следами магии джинна, дрожали. Причиной всего этого, всех смертей и моего тюремного заключения была моя бабушка.

– Он был тем, кто убил твою мать, – подтвердила она, протягивая ко мне руки. – Я знала, что он приедет в Басраль, – впервые за много лет с тех пор, как убил мою девочку. Я никогда до этого не испытывала такой потребности в возмездии. Он украл у меня мою жизнь. И когда я думала, что взорвусь от несправедливости всего этого, ко мне явился джинн. Я выторговала себе немного силы – ровно столько, чтобы сделать то, что нужно, – и уничтожила человека, убившего мою дочь. – Ее глаза ярко сверкали, над ее верхней губой выступил пот, как будто она была больна, а кожа посерела.