Книга Ее имя ярость, страница 93 – Эмили Варга

Я сказала ему что-то правдивое. Возможно, даже слишком правдивое. Маз издал какой-то нечленораздельный звук, но я продолжила. Я сделаю это. Я продолжу. Теперь это было не только ради него, но и ради меня тоже. Какой будет моя жизнь, если я не буду честна с самыми дорогими мне людьми?

Скажи мне что-нибудь правдивое. Теперь я не могла остановиться.

– Остальные девушки в деревне завидуют, что я провожу с тобой так много времени. Я очень долго не могла понять почему. – Мой голос стал тише.

Я спрятала руки в складках своей курты, не сводя с него глаз. Я почувствовала незнакомый трепет, ощущение, будто я шагнула с обрыва. Мой страх был заключен в этих затравленных темных глазах, смотревших на меня в ответ, в словах, которые слетали с моих губ так быстро, что я едва успевала их сдерживать.

– Но чем больше времени мы стали проводить вместе, тем быстрее я поняла, – продолжила я. – Потому что в твоем мизинце больше чести, чем во всем теле императора. Потому что другие тянутся к тебе, ты нравишься им. Ты храбрый, сильный, хороший. Ты просил меня сказать тебе что-нибудь правдивое, но единственная ложь, которую я могла бы сказать, – то, сколько ты значишь для меня. Потому что это пугает меня слишком сильно, чтобы говорить тебе.

У Маза перехватило дыхание. Он открыл рот, но не издал ни звука. Он выглядел таким же ошеломленным, какой себя чувствовала и я. Но теперь эти слова повисли между нами, и я не могла забрать их обратно. Как бы неловко я ни ощущала себя, высказывая свои чувства, скрывать их было еще более некомфортно: словно стальная маска медленно притягивала меня своим весом все ближе к земле.

– Император солгал тебе, и я сожалею об этом. – Я придвинулась к нему ближе, мой голос звучал серьезно. – Но ты построил жизнь для себя и своей сестры, и ты не должен об этом сожалеть. Тебе не обязательно следовать за Вахидом вечно. Ты не обязан плясать под его дудку всю оставшуюся жизнь.

Маз протянул руку и сделал то, на что я не осмелилась. Он снова обхватил мою щеку и подушечкой большого пальца провел по моей нижней губе. Это застало меня врасплох, я резко вдохнула. Его палец едва касался моих губ, и все же мне казалось, что он рисует на моей коже диким огнем.

Он наклонился ко мне так близко, что его губы оказались всего в нескольких дюймах от моих. Мы замерли так на какое-то время – застывшей картиной, но темнота придала мне смелости. Я сократила расстояние между нами и прижалась к его губам, ловя его вздох своим.

В моей груди что-то вспыхнуло. Я удивила его, это чувствовалось, – но ненадолго. Секунду спустя он ответил на мой поцелуй, и мы с таким же пылом стали пробовать и исследовать эту новую почву. Он скользнул руками мне на затылок, запустил пальцы в волосы и запрокинул мою голову назад. Мой рот открылся шире, и наши языки встретились в горячем, беспорядочном исступлении.

У меня закружилась голова от всего этого, от него. Я вздохнула ему в рот, и его зубы скользнули по моей нижней губе. Руками я вцепилась в воротник его туники, притягивая его ближе к себе, как будто хотела поглотить его.

Это было ново и в то же время таковым не казалось. Мы так долго к этому шли, что это казалось естественным развитием событий. Он целует меня, мои руки лежат на его груди, его пальцы в моих волосах. Наконец он с глубоким вздохом отстранился от меня. Я внимательно смотрела на него, стремясь понять, кем мы стали теперь, – по-прежнему ли он был Мазом, а я – Дани, и существовали ли мы, как всегда.