Книга Колумбина или... Возвращение голубков, страница 38 – Татьяна Ренсинк

— И что?

— Да нет, опять мысли дурацкие, — усмехнулся Пётр. — Вспомнил, как ахнул и охнул тот, а я ещё подумал… Как женщина. Но мы заняты с тобой были, и я спешил. Не придал тому значения. Ведь я уверен, что Иона в Петербурге. Вернее, был уверен.

— Не произноси её имя, — поразился Тико. — Это был мужской монастырь!

— Ты думаешь, она бы туда не пробралась? — удивился Пётр. — Поверь мне, моя жена может быть везде.

— Как хорошо, что ты ей верен, — тихо засмеялся Тико.

— Тьфу на тебя, — поддержал смех Пётр и кивнул в сторону монахов. — Но я намерен познакомиться с ними.

— Сейчас?! Такие, будто отшельники. Разве ответят что? — сомневался Тико. — Вряд ли выдадут себя, если это те, о ком мы думаем.

— Те, — стал кивать с пониманием Пётр. — Ты прав! Она, скорее всего, путешествует с ней!

— Вот, — поднял палец Тико и снова засмеялся. — Бежала, значит, и правда.

— Не сходится, — стал серьёзнее Пётр, снова задумавшись. — Иона не могла оставить детей. Меня, да, но не их. Не малышку Машеньку. Нет.

— Пожалуй, и я сомневаюсь теперь, — вздохнул Тико, тоже задумавшись, и взглянул на монахов.

Те уже закончили трапезу и, заплатив половым, медленно направились к лестнице, а там и на верхний этаж, где располагались гостевые комнаты.

— Ушли на покой… Не оглянулись… Нет, — мотал головой Тико. — Зря я тебя смутил.

— Ничего, — продолжил Пётр есть, не оглядываясь на обсуждаемых. — Я сам хотел верить, но нет… Зря. Ничего…. увидимся с ними в Петербурге. Уж завтра!

Вспоминая прошедший день и этот ужин в трактире, Пётр ещё долго не мог уснуть. Он стоял у открытого окна в своей комнате и смотрел на мерцающие в небе звёзды. Свежий ветер лёгким касанием ласкал его лицо и разносил аромат стоящих на подоконнике в вазе цветов. Словно весна была здесь. Словно всё хорошо, и нет причин хранить тревогу. Душа радовалась начавшемуся полёту воспоминаний, унося мысли далеко, в самое начало знакомства Петра с Ионой.

С умилением Пётр улыбался… Он будто видел образ любимой вновь перед собой, бегал за нею и от неё, скрывался и появлялся, внезапно заключал в объятия и целовал*. Забывшись в сладости грёз, он не сразу услышал, что в дверь кто-то скребётся.

Уставившись на неё, Пётр прислушался… Кто-то пытался проникнуть сюда, но дверь заперта, а ключ… Ключ, торчащий в замочной скважине, вдруг выпал. Его кто-то вытеснил. Пётр широко раскрыл глаза от удивления, параллельно достав из-за пазухи пистолет. У двери, чтобы оказаться за нею, он встал спиной к стене и стал ждать…

* — «Голубки воркуют…», Татьяна Ренсинк

Дверь кратко скрипнула, медленно открываясь, и остановилась. Тень человека в плаще высветилась на полу, а Пётр, прячась за дверью, был готов или ударить прокравшегося сюда, или пристрелить на месте, если понадобится. Он поднял оружие, сделал шаг сразу, как только вошедший человек прошёл дальше в комнату.

Только Пётр замахнулся, чтобы ударить неизвестного, как тот повернулся и от неожиданности взвизгнул.

— Нет! Это я! — выкрикнула Иона и сбросила капюшон, а свои заплетённые волосы одним движением руки распустила.

Отбросив пистолет в сторону, Пётр тут же заключил её в жаркие объятия. Они ничего не говорили. Просто припали к губам друг друга, обвили руками тела так крепко, так безумно, словно вечность не виделись.