Книга Хорошая примета, страница 85 – Катя Матуш

По шее растеклось горячее дыхание. Сейчас задохнусь.

Ноги дрожали от желания сплестись в тугую косу. Я потянула колено, но Тихомир рыкнул и быстрым движением скинул его обратно. Примета плохая, я в курсе, но разве тут можно сидеть спокойно?!

Его ладонь шаркнула по джинсам и впилась мне в бедро.

– Еще одно движение, и останешься без обеда, – шепнула я.

– Плевать, – отрезал он. – У меня земляника на обед.

– Вот еще. Ты же волк, а не козел.

– Теперь я волк-вегетарианец.

Я сомкнула губы и засмеялась.

Через «Тридевятое» будет как-то быстро. Теперь казалось, мне нужен маршрут длиною в жизнь, чтобы наконец-то успокоиться. Может, поездки куда подальше станут нашей доброй традицией? Ведь в автобусах все же можно обниматься!

Пальцы защекотало. Когда в прошлый раз я схватила Тихомира за волосы, уже решила, что показалось, но он и правда был скорее пушистым, чем колючим. Еще и подшерсток к зиме вырос… Я запустила руку в серые волосы и уткнулась в них носом. Вряд ли у него «яблочный» шампунь, однако мне по-прежнему казалось, что он пахнет как спелое обласканное солнцем яблоко.

Тиша засопел.

Как я проживу без этого еще неделю, даже представить невозможно. Заставить его обратиться, вычесать и свалять себе игрушечного волка?

Его рука соскользнула с талии мне на живот. Тихомир запрокинул голову, хват стал крепче, и горячая искра от шеи пронеслась до самых пяток.

– А ну прекрати, – шепнула я, оттаскивая его за волосы. – Тихомир, сдурел!

Укус ослаб.

– У нас сегодня вообще-то второе свидание. Надо было разрешение спросить?

– Ты не забыл?.. Мы вообще-то в автобусе, – сбивчиво протараторила я.

– Вот именно. И я не собираюсь упускать такую возможность.

Зубы вернулись на шею. Я вцепилась ему в плечо и только по довольному фырканью поняла, что вместо того чтобы отталкивать, наоборот, прижимаюсь все сильнее. Нечестно… Я в такой позе не дотянусь до его шеи при всем желании, а оно так ревело, что хотелось свернуть себе голову!

Тиша содрогнулся от смеха и отстранился. Свет от окна упал на его румяное довольное лицо. Губы лоснились, глаза блестели, он убрал руку с моей ноги и натянул куртку себе на голову.

– Давай, – выгнулся он, подставляя мне шею.

Да как он это чувствует?..

Я облизнулась, съехала с колен к окну и впилась зубами так сильно, что молнией в голове сразу прострелил образ эвкалиптового пластыря, который нам сегодня точно понадобится. Пуховик зашуршал, Тихомир схватил меня за подбородок и оторвал от себя, но в полумраке накинутой на головы куртки наши губы уже через секунду нашли друг друга, и в изнуряющую жару укусов будто ворвался прохладный летний ливень первого поцелуя. По рту растекалась сладость пастилы, и вряд ли когда-нибудь мне доведется попробовать хоть что-то вкуснее.

Тихомир был резким и грубоватым, он крепко меня держал и кусался тоже с остервенением, но целовался совсем иначе. Его язык мягко блуждал по губам и аккуратно соскальзывал внутрь. Робко, со сбивчивым дыханием мы касались друг друга, как два голодных трусливых зверька.

Наши языки расплелись только спустя пару минут, когда я уже отчетливо ощущала онемение в шее и нехватку кислорода. Голова кружилась. Тихомир отстранился и заерзал, укладывая на меня свою мохнатую голову.

Первый поцелуй за ширмой из пуховика на сиденьях автобуса вообще не вписывался в мои розовые мечты, но, наверное, чаще так и происходит – спонтанно и больше напряженно, чем приятно. И ведь целоваться он полез при первой же возможности, а значит, не только я об этой «каше» постоянно думаю. Может, и к лучшему, ведь его молчаливому счастью только и не хватало стеснения.