Книга Воля владыки. В твоем сердце, страница 34 – Рия Радовская

— И вопящей, — буркнула недовольная Хесса.

Стоило дойти до лестницы, как по ушам ударила не уже привычная истерика серальных цыпочек, а самая настоящая паника. Вой, причитания, резкие окрики клиб и стражников, даже, кажется, бряцанье оружия. Лин со всех ног рванула вниз.

Не найти такой мощный источник шума не смог бы, наверное, даже глухой, а Лин ноги сами принесли куда надо. Эпицентром хаоса была, как ни странно, всегда тихая комната рисовальщиц. У окон столпился как будто весь цветник сразу. А кому не досталось места, подтащили ближе кресла и теперь возвышались над остальными, напряженно вытягивая шеи. Кто-то рыдал, кто-то отмахивался от клибы с успокоительным, и нет, все же здесь были не все, потому что часть воплей доносилась и снизу.

— Что за психушка? — растерянно спросила Хесса.

— Кажется, в библиотеке пусто? — отозвалась Лин. — Там тоже есть окна.

— И там все видно гораздо лучше, чем здесь. — Лин обернулась на голос. Позади стояла Зара, видно, сама только что из библиотеки, и созерцала столпотворение у окон с удивительно брезгливым выражением лица. — Только смотреть не на что. В доме недалеко от дворцовой стены что-то загорелось. Сейчас тушат. Там суета и дым столбом.

— А здесь что? — спросила Хесса. — Истерика от вида пожара?

— Вроде того, — Зара едва заметно улыбнулась. — Ирис заметила пожар, она любит смотреть в окна. А здесь была мать Сальмы… Ну и…

Продолжать, разумеется, смысла не было. Одна талантливая истеричка довела до истерики весь сераль. Зара и не продолжала, только пожала плечами и ушла вниз.

— Пойдем все-таки посмотрим, — предложила Лин.

Вид из библиотеки действительно открывался прекрасный. На улицу за дворцовой стеной, каменные заборы, белые домики, увитые виноградом, сейчас жухлым и пыльным. Один из домов, правда, красовался черными полосами по стене и выгоревшими рамами, но пожар уже потушили, и сейчас во дворе были видны стражники, кажется, Вагана.

— И на что здесь смотреть? — фыркнула Хесса. — Заняться им нечем, вот и вся беда. А мы из-за этих дур такое интересное не дослушали.

Лин не знала, метка тому причиной или внезапное расследование, но сейчас она ощущала себя намного лучше, чем в начале всех этих бесконечных праздников с посольствами и владыками. К Асиру тянуло, и без близости с ним — хорошей, долгой, полноценной близости! Да ладно, хоть какой-то, пока нет времени! — с каждым днем становилось тоскливее. Зато от запахов чужих кродахов метка ограждала ничуть не хуже, чем его присутствие. Лин, конечно, чуяла их, нюх-то у нее не отшибло, но густые, давящие на психику волны чужой похоти теперь словно обтекали ее, не затрагивали и тем более не возбуждали. Теперь она могла бы, наверное, обойтись без настойки Ладуша даже на сборище всех владык скопом. Вот только на эти самые сборища вместо нее ходила Лалия, а Лин видела кродахов только в серале, когда они наконец-то вспомнили о тоскующих без внимания анхах. Разница ощущалась — и она не воспринимала никого из гостей как угрозу или желанную цель, и они смотрели сквозь нее, будто не видя.

Это были несомненные плюсы. А минусы… минус был один, логично из них вытекающий: без Асира становилось все хуже и хуже. Только его метки, только запаха, который теперь чувствовался постоянно, хватало лишь на то, чтобы не спятить. Ждать, мечтать и надеяться, ловить взгляд Ладуша, когда он приходил в сераль, чтобы увести какую-нибудь анху — не все кродахи соизволяли прийти лично. А после, когда двери сераля закрывались, выпустив другую, ловить на себе издевательски-насмешливые взгляды Гании. Та не позволяла себе большего, но в искусстве изводить взглядами достигла неведомых раньше высот.