Книга Воля владыки. В твоем сердце, страница 5 – Рия Радовская

А когда глаза немного привыкли к темноте…

Смутно, непроглядной чернотой — на черноте, усыпанной яркими, невероятно крупными звездами, она стала различать пустыню. Пологие, длинные волны барханов, редкие скалы, еще более редкие заросли перекати-поля или кривой ствол дерева, словно торчащая из песка рука со скрюченными пальцами. Мертвое песчаное море…

— Тише, — сказал Асир, заметно сжав широкие бока зверогрыза коленями. Бег будто замедлился. И добавил уже другим тоном, для нее: — Смотри. Это мертвое сердце Альтарана.

Из густой темноты, что рассеивалась только матово поблескивающими звездами, на них медленно наплывали смутные силуэты — то ли частично обрушенные стены, то ли разбитые башни, а может, когда-то давно это было высоким мостом, от которого остались только полуразрушенные, изъеденные песком и ветром опоры? Тональность ветра изменилась, он теперь и правда словно пел, то высоко, то низко и гудяще, так, что отзывалось неясной тревогой в сердце.

— Что это? — дрогнувшим голосом спросила Лин.

— Ветер плачет по Альтарану. Так скажет тебе проводник, если придешь сюда поглазеть с такими же любителями древности и страшных историй. А может, не ветер, а Белая Дева Ивайлор до сих пор оплакивает своего кровожадного мужа. Белой Девой Альтары и сейчас пугают непослушных маленьких кродахов, — он хмыкнул. — Джанах успел рассказать о ней?

Лин покачала головой:

— Нет.

— Странно. Это его вторая любимая душераздирающая история. После Данифа и Лейлы. Про Амрана Кровавого, по сути ставшего причиной Великого Краха, ты наверняка слышала. Ивайлор была его женой. Воительница с добрым сердцем. Можешь себе такое представить? Но наши летописцы упорно представляли ее именно такой. Амран окончательно потерялся в войнах. Может, всегда был слишком жесток, а может, помешался со временем. Но, когда Альтаран уже тонул в крови и горел в пламени бесконечных войн, Ивайлор убила мужа здесь, в Альтаре, у камня предков. И сама ушла за ним в пески.

— Но было поздно? — тихо спросила Лин. — Мир все равно разбился.

— Запущенное Амраном уже нельзя было остановить. Никакими жертвами.

— Но тогда Ивайлор нельзя ставить рядом с Данифом и Лейлой, — хмуро сказала Лин. Во всех этих древних историях было слишком много крови, боли и безнадежности, чтобы говорить о них спокойно. Да, о них нужно было помнить, хотя бы ради того, чтобы извлечь верные уроки и не повторить ошибки предков. Вот только уроки получались очень уж разные. — Даниф и Лейла сделали все, чтобы их народ выжил. Отказались от себя ради будущего. А эта… белая дева, — Лин хмыкнула, — наверное, не зря ее называли доброй. Только она, видимо, была слишком доброй. Слишком долго колебалась. Опоздала. И трусливо ушла вместо того, чтобы хоть что-то исправить и хоть чем-то помочь.

Шайтан замедлился, он уже не несся прыжками, а неторопливо трусил вперед, даже как будто с ленцой. Но все же развалины приближались быстро. Лин держалась за Асира одной рукой, так удобнее было смотреть — вперед, туда, где была, похоже, их цель этой ночью.

— Джанах с тобой не согласился бы, — Асир, кажется, хотел вызвать ее на дальнейшие рассуждения или даже на спор. — Разве Ивайлор не помогла и не исправила, совершив это воспетое в песнях и легендах убийство?

— Конечно же, нет! — с досадой возразила Лин. — Что толку в убийстве, если оно катастрофически опоздало? Прости, я знаю, никому из кродахов не нравится то, что я сейчас скажу. Но часть из них действительно очень крепко слетают с катушек, и таких надежней всего убивать сразу. По крайней мере в древности и, наверное, в вашем мире. В нашем — уже нет, есть препараты. Вроде тех подавителей, на которых сидят анхи, но для кродахов. Хотя некоторые говорят, что гуманнее было бы… по старинке. Их личность ломается от такого… необратимо.