Книга Воля владыки. В твоем сердце, страница 8 – Рия Радовская

Остановились на краю странной… воронки? кратера? Словно идеально круглой песчаной чаши, обведенной каменным окоемом.

— Смотри. По легендам, здесь стоял камень предков, святыня, почитаемая многими. Он принял кровь Амрана и двойную жертву Ивайлор и растворился в песках нового мира. А память о Белой Деве осталась. Может быть, именно Ивайлор стала той последней песчинкой, что привела Альтаран к гибели. А может, эта песчинка перевесила чашу весов Хранителей, и они пришли, чтобы спасти. Белые одежды владыки Имхары — всего лишь символ. Но этот символ тоже память. Не о кродахе, представь себе. Об анхе. О Белой Деве Альтарана.

— Давай пойдем куда-нибудь еще, — попросила Лин. Она чувствовала себя неуютно — не так, как в трущобах на месте разрыва, но отдаленно похоже. Здесь тоже был в своем роде разрыв, между мертвым прошлым и живым настоящим, водоворот времени, который стремился затянуть живых туда, к мертвым.

Асир увел ее от «чаши», и уже когда Лин снова разглядела послушно лежащего на животе Шайтана, свернул вбок. Здесь темнел остов разрушенной стены, он будто отгораживал и от времени, и от голосов. Даже свиста ветра было почти не слышно. Асир сел на выбеленный и изъеденный песком обломок чего-то похожего на древнюю колонну и прислонился к стене. Потянул Лин за собой.

— Здесь самое тихое место.

Лин села рядом, мельком удивившись, что камень до сих пор хранит остатки дневного тепла. Притерлась Асиру под бок и глубоко, довольно вздохнула.

— Как мне этого не хватало. Никуда не спешить, никого вокруг. Только мы вдвоем, ты и я.

— Еще Шайтан, — фыркнул Асир. — Но он никому не расскажет.

— В самом начале, когда я еще была на подавителях, помнишь? Мне нравилось проводить с тобой время вот так. Когда ты или меня о чем-нибудь расспрашивал, или рассказывал сам. А потом жизнь понеслась, как твой Шайтан сегодня, только держись. Вздохнуть некогда, не то что поговорить. Скажи, Асир… Я знаю, чувствую, тебе нравится то, как я изменилась. Но я… меня иногда пугает это все. То, как быстро я меняюсь. Как легко делаю что-то такое, о чем прежняя агент Линтариена и помыслить не могла. Как мне нравится это все делать! Что бы она сказала обо мне сегодняшней? Ничего хорошего! А я совсем не думаю, что это плохо, но и я прежняя тоже… она ведь не была совсем уж дурочкой! Я запуталась. Не знаю, как должна ко всему этому относиться. И даже, — она хмыкнула, дернув головой, — даже не знаю, кому должна? Себе прежней? Помоги мне разобраться. Я примерно представляю, что ты можешь обо всем этом сказать, но все равно хочу услышать.

— Я ведь говорил тебе еще тогда. Та Линтариена — лишь часть тебя. Маленькая девочка, которой позволили стать агентом, но не женщиной. Ты меняешься, не потому что вокруг сераль, а рядом я, а потому что тебе открылась твоя истинная суть. Не вычеркивай агента, как когда-то вычеркнула женщину, просто позволь себе наконец стать целой. Не важно, что подумала бы «она» вчера, важно то, что чувствуешь ты сегодня. И это я тоже говорил. Буквально только что, хоть и о другом. Если ты кому-то и должна, то только себе настоящей. Но идея запретить анхам думать, хотя бы по праздникам, все еще кажется мне довольно интересной.

Лин невольно хихикнула. Потерлась щекой о его плечо.

— Наверное, все мои сомнения для вашего мира кажутся такими же дикими, как мне — то, что здесь в порядке вещей. — Она вздохнула. — Может, нужно больше времени, чтобы привыкнуть. Мои мысли, мои представления о себе не успевают за переменами. Глупо звучит, наверное? Спасибо, что возишься со мной. Бывает сложно, да?