Книга Воля владыки. В твоем сердце, страница 59 – Рия Радовская

Асир не против?

Или… может, ему даже нравится? Нет, не то, что на нее смотрит кто-то еще, а то, что ее желание от чужого взгляда не становится меньше!

— Владыка, — произнес кто-то невыразительным тихим голосом. Клиба?

— Стой так, — велел Асир. Лин почувствовала его движение, а потом на левом соске вдруг туго сомкнулось что-то жесткое и ледяное! Металлическое⁈ Лин ахнула, вскинулась, но Асир надавил ладонью на живот, и она послушно замерла, только вот справиться с дрожью не получалось. Не было страха, не было боли, зато было слишком сильное напряжение. И от незнакомых, неожиданных ощущений, и от боязливого любопытства — что это такое, для чего? Почему какие-то металлические штуки, а не руки или губы Асира? «Значит, и руки, и губы понадобятся для другого», — последовал очень логичный, невероятно возбуждающий и слегка — из-за клибы — смущающий вывод.

Асир снова погладил ее бедро, провел пальцами вдоль складочек. Почему-то в этом простом движении почудился вопрос. «Хочешь? Или все-таки смущаешься?» И тут Лин обожгло другим, совсем свежим воспоминанием. Слова Асира, когда он принял ее просьбу. «Ничто не имеет значения. Даже если рухнет потолок или ворвется вооруженная толпа». Потолок не рушился, вооруженной толпы тоже, слава предкам, не предвиделось, а для нее, выходит, имеет значение единственный клиба, который, к тому же, наверняка выполняет приказ Асира?

— Хочу, — прошептала она.

И тогда второй, правый, сосок так же сжало жестким и ледяным.

И снова она вскрикнула, втянула воздух, краем сознания отметив, что запах Асира по-прежнему почти не ощущается, зато почему-то пахнет душистым, сладким, вызывающим в памяти лето. Варенье? Мед? Или какой-нибудь напиток? Или это запах из сада стал ощущаться ярче?

Соски под стиснувшими их зажимами начало едва заметно покалывать, сначала левый, чуть позже — правый, и Лин вдруг поняла, что еще никогда не ощущала ничего подобного. Вместо мягкости губ Асира или его резких, болезненных укусов — непрекращающееся давление, и оно перетягивает на себя внимание со сладкой тяжести внизу живота, с тянущего напряжения в мышцах связанных рук. Перетягивает, но не мешает чувствовать все сразу.

Лин глубоко вдохнула. Непроходящее давление на сосках не причиняло серьезной боли, а слегка болезненные ощущения рождали только волнующее предвкушение. Может быть, позже… Но пока… Легкое покалывание сменилось тянущим теплом, оно расплывалось от сосков медленно, возбуждающе и скоро охватило всю грудь.

Асир сидел не шевелясь, будто давал ей время привыкнуть, или, может быть, просто смотрел? Рассматривал, изучал ее реакцию? Или… любовался? Ему нравится? Этот вопрос неожиданно так взволновал, что Лин дернулась, позабыв про связанные руки. Вдруг отчаянно захотелось дотронуться до него. Заглянуть в глаза.

— Владыка! — выдохнула она. Почему-то сейчас назвать его именно так показалось правильным.

— Ты пахнешь жаждой. Сильной. Страстной, — отозвался Асир, и от отчетливых рычащих нот в его голосе Лин пробрало уже нешуточной дрожью. Она хотела его прикосновений. Ждала их. И впрямь жаждала! Хотела, чтобы этот кродах любовался ею, обладал, снова и снова делал только своей! И ничто больше действительно не имело значения. Ничто и никто.

— Владыка, — она всхлипнула и тут же почти захлебнулась воздухом: между грудей, в самый центр, вдруг упала обжигающая капля. И сразу это обжигающе-болезненно-горячее сменилось мягким прикосновением губ, быстрыми, скользящими прикосновениями языка.