Книга Последнее слово единорогов, страница 142 – Виолетта Орлова

– С ним наверняка случилось что-то скверное! – рявкнул Джехар, когда они выходили с постоялого двора, где видели друга в последний раз.

– А вдруг Артур прав? И это на самом деле никакой не Четверка? – спросил Питбуль, но Джехар, находившийся в крайнем раздражении, не захотел прислушаться к его словам.

– Ах, Пит, ты всегда был тупой, но сейчас просто бьешь все рекорды! Что, по-твоему, все мы ошибаемся? Я, Одди, ты сам? Зато Артур прав, да? Ты уже не веришь своим глазам, раз так говоришь? Сотни короедов не могут ошибаться.

– Как раз напротив, Джех. Могут, – спокойно возразил Питбуль, ничуть не обидевшись. Он ведь сам знал, что тупой – а на правду не обижаются.

– Оставим Четверку здесь, и я буду всю дорогу корить себя за то, что не нашел его! Но и задержаться я никак не могу! – сквозь зубы простонал Джехар. – Как подумаю, что Одди осталась на попечении этого слизняка неуверенного, так сразу дрожь берет!

– Дан не так уж и плох, – резонно заметил Пит.

– Да у него силы воли не хватило даже на то, чтобы рыжеволосой прохиндейке отказать, а ты говоришь не так уж и плох! В настоящем бою на такого положиться нельзя! Дамская подстилка! Ну что, что Одди в нем нашла, ума не приложу?

Последние слова Джехар произнес с мучительным стоном; душевная рана вскрылась и стала надсадно кровоточить.

– А не лучше ли будет оставить ее в покое, Джех? Втроем вы точно дружить не сможете.

– А не лучше ли тебе заткнуться, братишка? – процедил раздосадованный доргеймец.

Четверку они так и нашли, и теперь, следуя витиеватым указаниям местных оракулов, направлялись к северной стене. Чем более они к ней приближались, тем сквернее делалось у Пита на сердце. Страх перед таинственной игрой затмевал все прочие чувства.

– Еще игра эта, чтоб ее! – продолжал ругаться рядом с ним Джехар, а Питбуль, услышав это, почувствовал, как у него затряслись поджилки.

Удивительное дело – этот толстокожий громила мог одним ударом кулака уложить противника на обе лопатки, он в совершенстве владел оружием, а его великаноподобная фигура в солнечный день давала такую тень, что все враги должны были бы разбегаться от него врассыпную. Но парень настолько сомневался в своих умственных способностях, боялся совершить что-то глупое в глазах общественности, что вся его физическая сила меркла в сравнении со слабостью духовной. Конкурс. Игра. Одно только это безобидное слово внушало непреодолимый ужас. Ведь в игре бывают проигравшие, а в конкурсах так легко опозориться.

Они уже нагнали своих. Ранди не было, наверное, вернулась к тетке. Питбуль исподлобья покосился на поредевшую компанию ребят, с которыми он добровольно решил пойти в неведомые дали.

Подозрительный Тод. Стоит сейчас с такой надменной самоуверенной физиономией, словно водит знакомство с самим королем. Будь они сейчас в Доргейме, Пит бы его непременно вздул. Тин – маменькин сыночек. Такого бы в поле под проливной дождь и заставить по сто раз отжиматься. Даниел. В него втюрилась Одди, значит даже думать плохо Пит про него не будет. Диана – обычная девчонка, красивая, наверное. Затем Питбуль перевел взор на своего обожаемого кумира – Артура. Тот в небрежной позе стоял возле какого-то странного расфуфыренного человека, напоминавшего лилового дрозда в своем темно-синем плаще. Вот оно, конкурс, начинается! Питбуль сглотнул: ему показалось, будто его гигантские ребра сжимаются, не давая вдохнуть. Как бы не опозориться…