Книга Последнее слово единорогов, страница 166 – Виолетта Орлова

– Отличный из тебя вожак стаи, Дан. Превосходный просто. А друг так вообще замечательный, – насмешливо протянул Джехар.

Даниел угрюмо покосился на доргеймца, но ничего не сказал. Он вообще не любил спорить с кем бы то ни было. Какое-то время они молча стояли и наблюдали за удалявшейся фигуркой Тина, которая казалась все более крошечной и одинокой. Затем увидели, как их друг скрылся за дверью, значит, та не была заперта. Хотя это не представлялось чем-то удивительным; в деревнях люди частенько не закрывают двери на засов, ведь вокруг все свои и бояться нечего. Но Даниел вдруг почувствовал в душе смутное беспокойство.

– Я все же схожу за ним, – нерешительно промямлил он.

– А нам-то позволишь остаться, братишка? Или надо непременно за ручку идти?

Даниел вновь хмуро покосился на издевательскую физиономию Джехара.

– Подождите здесь. А впрочем, идите дальше, мы вас догоним. Что время зря терять?

– Ты уверен, что… – начала Одди, но Даниел лишь нетерпеливо повел плечом.

– Да, да, я же сказал. Я быстро! – С этими словами он решительно направился к тому самому дому, который заинтересовал Тина.

Даниел был погружен в глубокие раздумья. Ему сейчас вспомнился тяжелый разговор с жестоким Кэнтом, когда тот безжалостно допрашивал его. Громиле, кажется, нужен был проводник до Троссард-Холла. Зачем воины во что бы то ни стало пожелали попасть в школу? Уж точно не из особой любви к наукам. Всплыли в памяти также насмешливые слова полидексянина, смутно напоминавшие карканье вороны: «твой друг уже обмолвился об этом…» А затем малодушная фраза Тина: «вряд ли они причинят школьникам вред…»

Неужели Тин является на самом деле тем, кому в сущности нельзя доверять? Ради спасения собственной шкуры он был готов подвергать школьных товарищей страшной опасности? Впрочем, разве тогда в больнице он не предал их всех, не забыл про Артура, общее дело? А совершивший предательство один раз, непременно повторит его в будущем. Так размышлял Даниел, а на сердце его делалось гадко, скользко и мерзко, словно это не Тин, а он сам совершает предательство. В самом деле, почему бы ему не поговорить с другом начистоту о мучившем его вопросе? Это было бы честно как по отношению к нему, так и к самому себе. Почему он уже столько дней находится рядом с ним и по-прежнему таит и лелеет глубоко в сердце все гнусные подозрения на его счет? И даже сейчас, когда он пошел за Тином, то сделал это вовсе не из-за беспокойства его судьбой, не даром он не захотел, чтобы Одди и Джехар шли вместе с ним. Тут что-то другое. Неужели он пошел, чтобы уличить приятеля во лжи? И сделать это, тайно проследив за ним? Даниел вдруг не к месту вспомнил свою метафорическую карту. Она оказалось такой неприятной, что почти сразу же предалась забвению. На ней улыбающийся светловолосый мальчик подзывал подругу в небольшую рощицу, а аккурат за его спиной прятался голодный волк, из приоткрытой пасти которого свисала длинная мутная слюна. В принципе карту можно было растолковать как угодно, но Даниелу, видимо, пришло в голову именно то, что уже давно смущало его сердце: Тин не тот, кому можно доверять. Друг может оказаться врагом. Эта мысль так прочно обосновалась у него в голове, что даже сейчас Даниел пошел за другом лишь с той целью, чтобы подтвердить свои догадки. С чего бы это Тину так захотелось осмотреть дом? Марла ведь отправляла их совсем в другом направлении. Но рощица казалась такой знакомой, а парень на карточке тоже походил чем-то на Тина: светловолосый, коренастый, со смешливой беззаботной улыбкой.