Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 40 – Иви Тару

По этому наряду понял сын, что мать волхвой не стала. Вспомнил, что боги матери кудесных даров не послали, не умела она с чурами говорить, воду или жилы рудные под землей видеть или будущее прозревать. Это-то бояре Семидольские в вину отцу и ставили, что жену, хоть рода и знатного, взял, да о благе народа не подумал.

Да что там кудесные умения? И без них хорошо отец княжил. С соседями сильно не ссорился, а если и случались обиды, то верх всегда одерживал, или в бою, или мирным путем договаривался. Но бояре иное считали. Знал Ставр, кто воду мутит: брат отца, Будивой, никак от власти отказаться не хотел. Мнилось ему, что вот убрать с пути Ставра и откроется ему дорога к престолу Семидольскому. В открытую напасть не смел, боялся, что народ такого точно не одобрит, а вот тишком воду мутить – это без всякого зазору.

Мысли Ставра опять потекли по тому же кругу. Невест много, как из них одну единственную выбрать? И если выбрать еще как-то можно, то как не ошибиться?

Волхву и княгиню провели в терем. Лучшие покои дали. Мать немного отдохнула и сразу к делу приступила.

– Показывай, сын, что там у тебя за невесты. Хочу лично каждую посмотреть. Есть у меня для них задание. Выполнят, сразу видно станет, кто чего стоит. – Она улыбнулась чуть хитро и уж точно со значением.

– Матушка, – спросил Ставр, – а отец тоже смотрины устраивал?

Люборада подняла бровь, головой едва качнула.

– Мы с отцом твоим как друг друга увидели, сразу понял каждый: «Вот судьба моя».

Ничего не ответил Ставр, пошел материно поручение выполнять. Значит, вот так бывает: увидел и сразу понял. Он даже негромко рассмеялся.

***

Милава сидела в светелке и плела поясок на бердышке. Никто не заставлял, но руки надо чем-то занять, чтобы они в кулаки не стискивались. Беляна тоже плела, вернее, вид делала. Пояс у нее ни на одну ниточку не прибавился. Елеся косу уже который раз переплетала. Заплетет, расплетет, снова заплетет.

Молчали все трое. Нечего им было друг дружке сказать. Беляна начала было, как только Милаву увидела, но Велезара так посмотрела на нее, что та побледнела и с тех пор на сводную сестрицу лишь взгляды злые бросала.

Милава же молчала, потому что чувствовала, как вокруг воздух тяжел становится, словно все, что они внутри носили, невидимым туманом возле них клубится.

Еще когда от колодца уводила, Велезара спросила, где ее вещи, узнав, что в поварне, отправила служку принести. Но Милаве суму ее не отдала и уж верно яблоки себе прихватила. Знает ли она про их чудесное свойство? Если знает, то откуда? Купец рассказал, не иначе. Ведь Чубарка в его руках осталась, и мачеха лошадь приметную узнала наверняка, так с купцом и познакомилась. В умении с людьми общий язык находить ей равных не было. От мыслей этих она сама не заметила, как половину пояска соткала.

В светелку вошла Велезара, оглядела их, дочерей родных и не очень.

– Беляна, идем, собирают там девиц всех. Помни, как себя вести. Иной раз лучше промолчать, чем невежей себя показать.

– Да, матушка, – Беляна отбросила плетение и быстро встала.

Велезара оглядела ее, поправила очелье, рясны, пояс потуже завязала. Ожерельев хотела еще навесить, но потом отказалась.

– Негоже девке, как майское дерево обвешанной быть. Идем, дочь.

Елеся дождалась, когда мать с сестрой выйдут, и тоже встала.