Книга Магические притязания, страница 66 – Илона Эндрюс

Я помахала рукой перед носом.

— Воняет.

— Что?

— Твоя чушь собачья, отец.

Он усмехнулся.

— Ты продолжаешь использовать Конлана, чтобы наносить эти маленькие удары по Кэррану. Я понимаю, ты находишь это забавным, но каждый раз, когда ты наносишь удар, мы вспоминаем, что ты натворил. Как и все мы, ты всего лишь человек, отец, и твои действия не выдерживают критики. Скоро Конлан станет достаточно взрослым, чтобы увидеть тебя таким, какой ты есть на самом деле. Давай не будем торопить это осознание. Пусть у него еще немного побудет его замечательный дедушка.

— И кто я такой на самом деле?

— Тот, кто убил свою бабушку, пытался убить своих родителей и убил бы его, если бы ему дали такую возможность.

По лицу Роланда пробежала тень.

— Это таким ты меня видишь?

Оу-оу.

— Мы больше, чем это. Я все еще люблю тебя, отец. И Конлан всегда будет любить тебя. Но он отдельная личность, и он взрослеет. Подростки видят мир в черно-белых тонах. Прямо сейчас ты мудрый, добрый и славный. Почему бы не оставаться таким? Так мало кто из нас может соответствовать нашей собственной легенде, но ты, опять же, исключение из правил.

Выражение его лица смягчилось.

— Я подумаю над этим.

Лесть. Она всегда срабатывает. Когда я льстила Эрре, тетя огрызалась и говорила мне прекратить нести чушь. Но мой отец воспринимал ее как должное. Лесть будет в дефиците через несколько лет. Рано или поздно Конлан задаст неудобные вопросы, и Роланду придется признаться. Но сейчас он все еще был любимым дедушкой, всезнающим и большим, чем жизнь.

Мы пересекли террасу, направляясь к диванам.

— Кстати, мальчик уже здесь.

Это объясняло официальную мантию.

Отец махнул рукой. Часть стены бесшумно отодвинулась в сторону, открывая его кабинет. Конлан лежал свернувшись калачиком на плюшевом диване, обнимая свой рюкзак. Его глаза были закрыты. Тонкая завеса, поблескивающая магией, отделяла его от нас. Звуковой заслон.

— Он здесь уже четыре часа. Он хочет тебе что-то показать, но не говорит мне, что именно. — Он закатил глаза и улыбнулся. — Пару часов назад он, наконец, заснул.

До восхода солнца оставался еще почти час, когда я покинула Пендертон. Если Конлан пришел сюда четыре часа назад, значит, он не спал прошлой ночью. Что было такого важного?

— Как у него с учебой? — спросила я.

— Он великолепен, как и ожидалось. К сожалению, он, кажется, сосредоточен на боевых искусствах, а не на более утонченных академических занятиях. У него развился интерес к защитным заклинаниям. Очевидно, произошел инцидент. Я не имею права обсуждать это, но ты, возможно, захочешь спросить об этом своего мужа.

Да уж, проклятый вепрь-оборотень, знаю я об этом.

— Я очень горжусь им.

— Ты гордишься тем, что он дрался в форме животного?

— Я горжусь тем, что он подверг себя опасности, чтобы защитить других.

Роланд вздохнул. Мне надо сменить тему разговора, пока он не разразился тирадой.

— Чему ты его научил?

— Ямам, плащу Ура, осадным щитам… Всем тем вещам, которые показались тебе скучными.

Я не могла смолчать.

— Лучшая защита — это нападение, отец.

— Идиотизм. Кто такое сказал?

— Твоя сестра. И многие другие.

Роланд поморщился.

— Похоже на нее.

— Я не отсиживаюсь во время сражений. Я лучше всего работаю на амбразуре, своими мечами. Вот где я наиболее эффективна.

Роланд закатил глаза.