Книга Магические притязания, страница 70 – Илона Эндрюс

В той битве проиграли не мамонты. Мой отец совершил этот подвиг в одиночку. Несмотря на его невероятную академическую одарённость, он плохо разбирается в военной тактике. Его план состоял в том, чтобы выстроить войска в фалангу и отправить их на штурм крепости, а сам он должен был ехать позади армии в золотой колеснице. Потому что колесницы из мягкого и невероятно тяжёлого металла были одновременно прочными и очень мобильными.

— Отец, плохому танцору — яйца мешают.

Он пренебрежительно махнул рукой.

— Животным не хватает осознанности, необходимой для понимания того, как течёт время, в отличие от людей. Десять тысячелетий — это очень много. На самом деле, прежде чем я погрузился в сон, наши величайшие учёные умоляли меня передумать. Они боялись, что, когда я проснусь, мир станет таким другим, что это сведёт меня с ума.

Я пролистала книгу. Смилодон. Оборотень Килана был похож на него. Если я не ошибаюсь, и мы сражались со смилодонами, у него голова взорвётся. Я перевернула страницу. Мастодонт. Нет, с ним я сражаться не хочу. Гигантский бобр. Это может объяснить, что за странных животных видел Айзек на болоте. Североамериканский верблюд. Ого, он больше современной версии.

Я перевернула страницу и остановилась.

На меня смотрел огромный лев, его шкура была испещрена призрачными полосами. Огромные лапы, мощное телосложение, почти 360 килограммов. Африканский лев, поставленный рядом для сравнения, выглядел рядом с ним тощим подростком. Panthera atrox. Североамериканский лев.

Никто точно не знает, как зародилось оборотничество, но легенда гласит, что много веков назад, в доисторические времена, когда планетой правили свирепые хищники, люди поклонялись им как богам. В конце концов, они заключили сделку, пожертвовав частью своей человечности в обмен на дары своих божеств-животных. Затем они передали этот дар другим, разбавив и ослабив его.

Потомков тех, кто изначально был носителем Lyc-V, тех, чьи предки заключили сделку, называли Первыми. Они встречались крайне редко, а их сила и власть были невероятными. Другие оборотни каким-то образом чувствовали их и собирались вокруг них, считая их прирождёнными лидерами. Кэрран был Первым и принадлежал к Panthera atrox. Как и наш сын.

Конлан смотрел на меня широко раскрытыми глазами, пытаясь понять, осознаю ли я, что для него значил этот образ льва. Я осознавала. Вот как они с Кэрраном появились на свет. Вот почему они были такими другими.

— Я так горжусь тобой, — сказала я ему. — Ты отлично справился.

Конлан ухмыльнулся.

Выражение лица Роланда стало серьёзным.

— Если он прав, то ты сражаешься с кем-то из нашей доисторической эпохи. У меня нет ориентиров. Ни у кого их нет. Магия, которой владеем мы с тобой, была приручена и усовершенствована. Это сила, которую мы обуздали и подчинили своей воле. То, чем владеет твой противник — нечто совершенно иное. Оно дикое и неизменное. Это хаос.

Я посмотрела ему в глаза и увидела искреннюю обеспокоенность. Для него магия была силой, подчиняющейся законам и правилам. Он изучал её и использовал как инструмент. Она вела себя предсказуемо, и он в целом понимал её. Ему никогда не нравилась магия ведьм или магия оборотней, потому что они обращались к той изначальной непредсказуемости, которую он стремился определить и ограничить. Она бросала ему вызов, и поэтому он отвергал её.