Книга Принцесса крови, страница 171 – Сара Хоули

Скорбь легла на его лицо.

— Я знаю, что там творится, но внутри не был. Осрик запрещал мне входить.

— Зачем?

— Не хотел рисковать тем, что я заведу… связи.

Что он имел в виду? Любовь, секс, дружбу — всё вместе?

— Я бы не пошёл туда за этим, — тихо добавил он. — Но меня могло тянуть спасать их. — Пауза. — Иногда думаю, Осрик подозревал, что во мне осталось что-то, что он так и не сумел развратить.

Скорее уж он хотел полной изоляции. Никаких друзей, союзников, любовников. Оружию не нужно ничего, кроме руки, которая им машет.

— Расскажи, — сказал Каллен, делая шаг ближе. — Что произошло?

Я покачала головой — бесполезно. Рано или поздно я всё равно выплеснула бы ему свои промахи.

— Кенна. Почему ты плакала?

— Оставь это.

— Нет.

Конечно, нет. Если Каллен что-то хочет знать, он идёт до конца.

Я развернулась и врезала по груше ещё раз. Кожа на костяшках лопнула, выступили рубиновые капли.

Он подошел ко мне. Быстро, намеренно. Сердце рванулось в панике, и я отступила. Поняв, как это выглядит, метнулась к стойке с оружием, выхватила копьё — будто так и планировала.

— Скажи, — приказал Каллен. — Скажи, почему ты калечишь себя.

Я стиснула древко в больной руке.

— Я видела, как Торин и Ровена заставили сильфиду танцевать в раскалённых добела башмаках, — признание вырвалось, как рывок ножа. — Я была в катакомбах, я видела, как они её пытали и убили. И я ничего не сделала, чтобы остановить это.

Он шёл дальше, не заботясь, что я с оружием, а он — нет. И правильно — какая из меня угроза.

— Почему ты ничего не сделала?

Ответы посыпались.

— Из-за Аккорда. Потому что все поймут, что это я, если убью их магией. Потому что это развязало бы войну раньше времени, а у меня теперь есть люди, за которых я отвечаю. — Горло стянуло так, что больно дышать. В голове по-прежнему кричала сильфида, кожа которой сгорала до кости. — И ни одно из этого — ни одно — сейчас не кажется мне достаточной причиной.

Он оказался на расстоянии вытянутой руки. Я неумело повела к нему остриё, но он перехватил копьё одной рукой, вырвал и швырнул в сторону. Оно с грохотом покатилось по полу.

— Тебе не надоело со мной? — спросила я, и вина вместе с горем хлынула так, что резануло глаза. — Я слабая.

— Нет. — Его пальцы легли мне на плечи. — Выпусти это.

Слёзы уже катились по щекам. Я выдохнула вопрос, который глодал меня изнутри:

— Какой смысл во всей этой силе, если я всё равно не спасаю?

Я видела, как Осрик мучил Аню — и ничего не сделала. Сегодня это повторилось — только теперь у меня была магия, бессмертие и оружие, и не было никаких защит, что сдерживали бы меня, — а я всё равно ничего не сделала. Я не спасла сильфиду. Я не спасаю Аню. И сколько бы людей ни приходило в Дом Крови, это не перекрывает.

Челюсть у Каллена дёрнулась, пальцы сильнее сжались на моих руках.

— Ты не провалилась. Ты выбрала длинную партию. И спасла жизни, не кинув нас безрассудно в войну.

— Не эту жизнь, — прошептала я.

— Нет, — ответил он. — Не эту.

Сухо, просто. Без суда и без прощения. Я завидовала его ясности — тому, как он может смотреть прямо на такое, понимать мой выбор и взвешивать потерю, не умаляя её.

Это как раз тот расчёт, в котором Каллен силён. Взвешивать жизнь против жизни. Взвешивать преступления. Пытаться — и порой проигрывать — битву с бессилием, от которого холодеет Мистей. История пожирает себя, как змея, кусающая собственный хвост, а фейри продолжают бесконечно бороться за власть… но это не значит, что нам надо опустить руки.