Книга Принцесса крови, страница 184 – Сара Хоули

Он кивнул в сторону стеллажей.

Я пошла рядом, пытаясь просто дышать. Фейри оглядывались и шептались — обычное дело на таких приёмах, но паранойя уверяла, что все всё знают.

Каллен остановился на полдороге по проходу, скрестил руки и откинулся лопатками на полку.

— Прости, — пробормотал он.

Он извинялся и прошлой ночью.

— За что?

— За то, что поступил безрассудно. За то, что пренебрёг твоей безопасностью. — Он покачал головой, в каждом движении — горькое разочарование в себе. — За то, что слишком поздно понял: мы были не одни.

Я, запоздало, вспомнила, что и сейчас можем быть не одни, — прислушалась к сердцам. Рядом — пусто.

— Птица могла пролетать недолго, — сказала я, краснея до ушей. — И если она слушает разговоры, то мы… не особо… разговаривали.

— Достаточно и того, что было.

Я бы разорвала мир ради тебя, Кенна. И я этого не заслуживаю ни на миг, но слишком жаден, чтобы остановиться.

У меня закружилась голова от воспоминания о том, как он вжимал меня в пол. Словно узел где-то ниже пупка тянул меня к нему. Я хотела его языка во рту и его пальцев — синяков на коже. Хотела собрать ещё больше его прирывистых, жестоких звуков губами. Хотела знать, каково — чувствовать его внутри.

— Хоть бы знать, кто за этим стоял, — выдохнула я, ненавидя этих «кто-то» за то, что они нас оборвали.

Его челюсть напряглась.

— Думаю, это Гвенейра.

— Гвенейра? — я оторопела. — Зачем?

— Её пояс.

В ту же секунду вспомнился любимый аксессуар леди Света: золотой пояс с металлическим воробьём на нём.

— Осколки, — прошептала я. — Мне надо было догадаться раньше. — Её сегодняшний ледяной взгляд сразу приобретал смысл.

— Мне — тоже, — в голосе Каллена резала себя холодная самооценка. — Она изучает историю и артефакты фейри, всегда знает больше, чем положено.

Я попыталась выудить из этого хоть что-то хорошее:

— Зато лучше, чем если бы это была Имоджен. Гвенейра не станет использовать это против нас.

— Если ты выступишь за Гектора — вполне может. Скажет, будто тобой легко манипулировать, а Дом Пустоты продавил решение.

Я покачала головой:

— Она обещала соблюдать те же правила, что и мы. Кто бы ни возглавил, остальные поддержат.

Его рот сжался в тонкую линию:

— Не уверен, что верю.

Я — тоже. Но вслух сказала:

— Случившегося не изменить. Мы сообщим остальным, что… у нас это, но на моё решение…

— Нет.

Я вздрогнула:

— Нет? Что значит «нет»?

Каллен распрямился, опустил руки.

— Прошлой ночью ты была не в себе. Я воспользовался твоим состоянием.

У меня отвисла челюсть:

— Прости?

— Это была ошибка, — отчеканил он ледяным голосом. — Ты этого не хочешь.

Я словно ударилась о стену. Ледяным становилось всё: взгляд — плоским, челюсть — каменной, осанка — строевая. Месть Короля.

Гнев смешался с унижением:

— Не смей говорить мне, чего я хочу.

— Я — чудовище, Кенна, — каждое слово — точеное, как нож. — И прошлой ночью я сделал непростительное.

— Почему ты говоришь так, будто всё сделал только ты? — огрызнулась я. — Я поцеловала тебя, потому что хотела.

В его маске треснула щель — на миг мелькнула мука.

— Ты не должна была хотеть.

Я знала, что это. Та же самоненависть, которой он вечно себя крушит. Теперь — ещё и меня. Я схватила его за тунику:

— Не тебе решать за меня. Ты можешь решить только одно: чего хочешь ты. Ты больше не хочешь меня, Каллен?