Книга Дело смерти, страница 133 – Карина Халле

О боже. Он действительно хочет уплыть со мной. Он серьезно. Он похищает меня и увозит в шторм. Мы умрем!

Я умру.

Умру и проснусь, пристегнутая к операционному столу.

Я подскакиваю и бегу к камбузу. С прижатыми руками открыть ящики трудно. Я следую взглядом за ногами Кинкейда, слышу, как разворачивается веревка. Мне удается открыть ящик, наклоняясь так, чтобы схватить нож. Понятия не имею, как смогу им защитить себя в таком положении, но это лучше, чем ничего.

Когда я держу рукоять, лодка начинает двигаться назад, волны бьют по корме.

Мы больше не привязаны к причалу.

— Черт, — всхлипываю я. Вдруг консоль GPS на столе с картами оживает, и я слышу писки сверху на палубе. Кинкейд, должно быть, прокладывает курс, используя автопилот системы на кокпите, который отображается на карте внизу.

Я подхожу к устройству, стараясь не порезать ножом бедро, и вижу, как на карте отображается положение лодки. Он проложил курс из залива, через открытую воду к Винтер-Харбору.

Черт.

Смотрю на VHF, размышляя, можно ли залезть на стол, чтобы дотянуться. Может, есть аварийная кнопка. Или, если прижать микрофон и крикнуть «Мэйдэй», меня услышат.

«Кинкейд тоже услышит», — думаю я. И что тогда он сделает?

Нужно рискнуть. Попробовать стоит.

Я роняю нож, не в состоянии залезть с ним, и встаю на колени на скамье. Пытаюсь удержать равновесие, наклоняясь к столу, когда волна бьет лодку сбоку. Я вскрикиваю и ударяюсь о консоль связи, сдвигая то, что там было спрятано.

Я чувствую боль в теле и смотрю на маленький квадратный кусочек белой бумаги, который плавно опускается на стол.

Полароидный снимок.

Снимок, который я видела у Кинкейда, на который он смотрел с такой тоской, что я всегда боялась спросить, что это такое.

А теперь он смотрит прямо на меня.

И на нем — мое лицо.

Я смотрю на фотографию самой себя.

Только я… другая.

У меня длинные каштановые волосы, черный лак на ногтях, на мне футболка «Мисс Пигги» и пижамные штаны. Кинкейд сидит на полу рядом со мной, обнимает меня, в ужасной рождественской пижаме с оленями, а у наших ног лежат несколько нераспакованных подарков.

Мы оба улыбаемся в камеру, выглядим счастливыми.

Внизу фотографии, моим почерком, написано:

Сид + Уэс Рождество На Мадроне 2023.

Я смотрю на это, моргая, пытаясь осмыслить.

2023?

Но сейчас 2022.

Я знаю, что сейчас июнь 2022.

Почему здесь написано 2023? Почему я с Кинкейдом? Почему я называю его Уэс? Почему мои волосы натурального цвета? Почему я ничего из этого не помню?

И вдруг в голове начинают складываться кусочки пазла. Недостаточно, чтобы собрать их полностью, но достаточно, чтобы понять — чего-то не хватает.

Чего-то ужасного.

Вдруг я слышу, как Кинкейд спускается по лестнице.

— Мы пойдем медленно, но я проложил курс на…

Он останавливается.

Я оборачиваюсь к нему, качаю головой, весь мой мир начинает разваливаться. Слезы наворачиваются на глаза, потому что я не понимаю.

Но ты понимаешь, ты понимаешь.

— Какой сейчас год? — спрашиваю я дрожащим голосом. — Пожалуйста, скажи мне, какой сейчас год.

Лицо Кинкейда смягчается. Он медленно подходит ко мне, поднимает снимок, взглянув на него, а затем возвращает на место, где тот был зажат между приборами.

— 2025, — говорит он.

Я качаю головой, подбородок дрожит.

— Нет. Не может быть. Сейчас 2022.

— Был 2022, — терпеливо говорит он, хотя в глазах грусть. — Сейчас 2025. Прошло три года, Сид.