Книга Дело смерти, страница 130 – Карина Халле

В комнате полумрак, лишь в углу горит лампа.

Это операционная — точно такая же, какую я видела глазами пумы.

В центре расставлены три стола, все пустые. Вокруг пищат приборы.

И в углу, там, где свет, стоит еще один стол.

На нем лежит тело.

Клэйтон.

Он растянут на столе, его удерживают ремни. К нему подсоединены разные приборы: капельницы, электроды, кислородные трубки в носу. Рядом стоит включенный аппарат ИВЛ, насос ритмично работает, но он к нему не подключен. Рядом — дефибрилляторные электроды, будто он только что умер от остановки сердца и кто-то пытался его вернуть.

Я медленно подхожу ближе, ком страха стоит в горле, и понимаю, что он вовсе не мертв. Его грудь слегка приподнимается. На мониторе пульс — очень редкий и слабый.

Подхожу еще ближе, с ужасом глядя на него, и вижу: в грудь ему стреляли, рану прикрывает кровавый бинт.

Но хуже всего оказывается его лицо.

Его глаза открыты, немигающие, устремлены в потолок.

Сначала кажется, что с головой у него все в порядке, но потом я замечаю скобы вдоль линии волос.

Оборачиваюсь к призраку, чтобы спросить, что мне делать.

Но призрака уже нет.

Дверь закрыта.

В комнате только я и Клэйтон.

— Сидни, — говорит он.

Я резко вздыхаю и оборачиваюсь — он смотрит прямо на меня.

— Ты пришла, — говорит он.

Но его губы не двигаются.

Я слышу его у себя в голове.

— Какого черта? — выдыхаю я.

Он пытается улыбнуться, но улыбка выходит кривой. В глазах появляются слезы.

И вдруг лицо становится пустым.

— Она идет, — говорит он. — Прячься.

— Что?

— Прячься!

Я слышу шаги — кто-то глухо спускается по лестнице. Лихорадочно оглядываюсь, и паника захлестывает меня. Черт, черт, что делать?

Юркаю за аппарат ИВЛ и приседаю. В глубокой тени, чуть в стороне от света, меня прикрывают сам аппарат и накрытый тканью столик с инструментами.

Я едва успеваю устроиться, когда дверь издает короткий писк и тут же открывается. Замираю, задержав дыхание. Слышу быстрые шаги.

— Ну как мы себя чувствуем, Клэйтон? — спрашивает Эверли, подходя ближе к столу. Слишком близко. Господи, а если она меня заметит? Она всего в шаге!

— Неужели мы готовы поговорить? — продолжает Эверли. — Хм? Ты снова научился говорить?

Клэйтон издает глухой звук, сипло дыша.

— Вот так, — говорит она почти ласково. — Попробуй. Нам обоим будет гораздо проще, если мы сможем беседовать.

— Эверли, — шепчет Клэйтон, голос охрипший и слабый.

— Молодец, — отвечает она радостно. — Ты знаешь, почему снова оказался здесь, Клэйтон?

— Нет.

— Знаешь, почему нам пришлось выстрелить в тебя?

Он молчит, делая рваный вдох. Мой мозг переполнен гулким стуком сердца, я едва различаю его дыхание.

— Потому что ты был плохим мальчиком, — говорит Эверли. — Ты ведь знал, чем все закончится, если попробуешь сбежать. Виноват только ты и никто другой.

Классика газлайтинга.

— Но ты можешь все исправить, — продолжает она. — Ты можешь ускорить процесс. Я хочу задать тебе несколько вопросов, и хочу, чтобы ты был со мной честен. Ты понимаешь?

— Да, — отвечает Клэйтон после паузы.

— Ты умер во второй раз, — говорит она. — Когда тебя сбили с дерева. Ты помнишь?

— Да.

— Помнишь, как умер в этот раз?

Тишина.

Столько тишины, что мне кажется — Эверли слышит, как колотится мое сердце. Мне нечем дышать, мышцы уже дрожат от того, что я слишком долго сижу на корточках.