Книга Дело смерти, страница 127 – Карина Халле

И, по правде говоря, мерзкой. Я избегала смотреть на свою рвоту, когда уходила из леса, и потому даже не знаю, был ли мицелий настоящим или нет, а на куртке осталось лишь пятно. Я не имею ни малейшего понятия, действительно ли пума стояла передо мной, или это было какое-то видение, но думаю, это уже неважно.

Я видела самую суть. Пума умерла, да, но при этом выглядела вполне нормально. Так же, как и медведи. Волк был наполовину мертв. Козленок… я вообще не знаю. Но дело в том, что «Мадрона» ставит опыты с грибами не только на домашнем скоте. Они делают это и с дикими животными. Сначала я думала, что, возможно, звери ели «Аманита эксандеско», но теперь я так не считаю. Мне кажется, это вовсе не результат того, что они поели грибов. Я думаю, Эверли и Майкл специально ловили существ и использовали их в своих экспериментах, а когда что-то шло не так — выпускали их обратно.

А может, и не «не так». Может, животным вживляли камеры, может, за их состоянием следили после того, как отпускали обратно в лес.

Хотя я сомневаюсь. Мне кажется, животные — это всего лишь подопытные, участники неудачных испытаний и проваленных тестов. И их выбрасывают, как, похоже, они выбрасывают всех остальных.

— Сидни? — говорит Лорен, махнув рукой перед моим лицом. — Эй?

Я уже собираюсь ответить, когда вдруг гаснет свет.

Кто-то вскрикивает.

— Электричество вырубило! — восклицает Мунавар, вскакивая на ноги, и в его голосе слышна паника.

— Но у нас же солнечные батареи с генераторами, — замечает Рав. — Электричество не может пропасть, если его кто-то не отключил.

— Кто-то отключил, — отвечаю я пустым голосом. — Такое уже случалось. Они перенаправляют всю энергию в другое место.

В лабораторию.

— Ладно, тогда давайте достанем все фонарики и зажжем свечи, — говорит Лорен. — И пусть камин тоже горит.

— Есть, босс, — отзывается Мунавар.

— Пошли, — Лорен берет меня за руку и поднимает на ноги. — Я больше не позволю тебе шататься где попало, и уж точно не дам ложиться спать в темноте.

Сегодня вечером я почти ничего не говорила. Думаю, Лорен считает, что я злюсь на нее из-за слов о Кинкейде, но это совсем не так. Наоборот, я должна поблагодарить ее за то, что она подтолкнула меня в нужную сторону, напомнила держать ухо востро рядом с ним, даже если все, чего я хочу, — это наконец опустить свою защиту.

Мы поднимаемся по лестнице в мою комнату, и она достает из ящика фонарик, который я уже несколько раз случайно оставляла включенным, так что батарейки теперь едва держат заряд. Потом она достает свечу и зажигает ее, а еще одну ставит на комод.

— Ты справишься? — спрашивает она, пока я сижу на краю кровати, а дым от спички тянется по комнате.

— Ты что, решила уложить меня в постель?

— Нет, — отвечает она, подмигнув. — Но собираюсь воспользоваться тем, что отключили свет. — Она многозначительно двигает бровями, и я понимаю, что у нее снова в планах ночь с Равом.

А еще я думаю, что она хочет, чтобы я оставалась на месте и не искала Кинкейда. И я ее не виню. Я и сама не знаю, что сказала бы ему, если бы встретила. Я уже столько всего ему наговорила, а у него всегда есть ответ.

«Это все у тебя в голове», — скажет он.

Хотя я знаю, что он тоже видел тех зверей.

Он, наверняка, прекрасно понимает, почему они такие.

Но я, изрыгающая мицелий?