Книга Необузданные Желания, страница 96 – Джей Ти Джессинжер

Хотя именно так я думал более двадцати лет назад, когда только начинал, когда с Грейсоном в моей жизни был седой старый куратор по имени Говард, который обычно рассказывал бессвязные бессмысленные анекдоты об Олимпийских играх восемьдесят четвертого года. Он умер от цирроза печени.

Отличный способ уйти. Услышь я такой диагноз, наверное, пустил бы себе пулю в лоб.

Более тихим, более сдержанным тоном Грейсон говорит:

— Я бы никогда не одобрил идею забрать ее с собой, но ты мне не говорил.

— Это была идея Диего. Он не сказал тебе, потому что знал, что ты бы этого не одобрил. Я согласился с этим решением.

— Отлично. Значит, теперь ты тоже стал изгоем?

— О, только не надо драматизировать. Вашего разрешения не требуется.

— Но, насколько мне известно, как раз требуется. Ты должен держать меня в курсе, Дек.

— Я не обязан ничего делать, Грей. Что ты и сам прекрасно знаешь. — Он смотрит на меня в зеркало заднего вида, его темные глаза становятся еще темнее от ярости.

Наш темперамент — одна из немногих вещей, которые нас с ним объединяют. Он еще более склонен к вспышкам гнева, чем я.

Единственный сын патрульного в третьем поколении, он всегда знал, что пойдет в правоохранительные органы. Это семейный бизнес. Но я подозреваю, что он жалеет, что не пошел по стопам своего отца и не поступил на службу в полицию Бостона, а выбрал ФБР, ведь тогда ему не пришлось бы иметь дело со мной.

Я — причина, почему он постареет раньше времени.

— Итак, каков наш план? Ты допросишь ее, а потом отправишь обратно к Казимиру? И как ты думаешь, что с ней случится, когда он узнает, что ее расспрашивали о нем? Потому что я могу гарантировать тебе, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Я никуда ее не отправлю. Она собирается остаться со мной.

В его молчании слышится недоверие. В зеркале заднего вида я вижу, как Грей моргает, пытаясь решить, правильно ли он меня расслышал.

— Ты делаешь эту бедную девушку своей рабыней?

Это слово вызывает в воображении образы обнаженной Слоан, стоящей на коленях в наручниках с твердым членом во рту. Жар разливается у меня в паху. Я делаю мысленную заметку воспроизвести эту фантазию дома, сегодня вечером.

Я мягко говорю:

— Какого очаровательного мнения ты обо мне, оказывается.

— Я знаю тебя. Мое мнение основано на голых фактах.

— Тогда ты, наверное, будешь разочарован, услышав, что я не превращу ее в рабыню. Просто делаю ее своей. Точка.

Грей снова моргает. Он так сбит с толку, как будто я говорю по-португальски.

— Под каким углом? — интересуется он.

— Здесь нет никакого угла.

— Всегда есть какой-то угол зрения. У тебя нет подруг. У тебя нет личной жизни. У тебя есть только работа, о которой ты всегда мечтал. Вот почему у тебя это так хорошо получается. Ты ничем не обременен. Невозмутимый. Одиночка.

— Люди могут меняться.

— Это что, гребаная шутка? Ты что, издеваешься надо мной прямо сейчас?

Я говорю сквозь стиснутые зубы:

— Это становится утомительным. Прислушайся к словам, слетающим с моих губ. Я оставлю ее у себя. Она — моя. Внесите это в реестр, распространите информацию и привлеките всех к работе.

— Эй, эй, эй. Подожди секунду. Ты хочешь сказать, что хочешь сделать ее своим активом?

— Потенциально. У нее определенно есть то, что для этого нужно.

Грей — полное недоверие.

— Ты готов раскрыть свое прикрытие ради девки с классным задом?