Книга Жестокие клятвы, страница 95 – Джей Ти Джессинжер

— Ты едва ли весишь унцию.

— На самом деле я вешу несколько тысяч унций. Подожди, мы говорили о твоем мозге? — Ухмыляясь, он бросает на меня косой взгляд.

— А, пробуждение болотной ведьмы. Что ж, это было приятно.. Привет, Дьяволица.

— Привет, человек-паук. В реальной жизни ты намного выше, чем выглядишь в комиксах.

— Я уверен, что где-то здесь кроется комплимент.

— Ты так думаешь только потому, что одержим собой. — Посмеиваясь, он ставит меня на ноги рядом с ванной. Притягивая меня к своему телу, он крепко целует закрытыми губами. Затем указывает на воду.

— Залезай. — Когда я посылаю ему тяжелый взгляд, он улыбается. — Пожалуйста, садись.

— Гав. — Я вхожу в воду, морщась от того, что она горячая, но жжение быстро проходит, и я опускаюсь с благодарным вздохом, закрывая глаза.

— Подвинься, милая, — шепчет Куинн.

Я наклоняюсь вперед. Он опускается в ванну позади меня, отчего вода поднимается опасно высоко. Он устраивается поудобнее, вытягивая ноги по обе стороны от меня, затем обнимает меня и прижимает спиной к твердой стене своей груди. Он кладет подбородок мне на макушку и сжимает меня.

Некоторое время мы молчим, просто сидя вместе в горячей воде, пока он не говорит задумчивым тоном: — Что, если мы купим тебе дом?

Я жду, когда он объяснит. Когда он этого не делает, я спрашиваю: — Для чего, для моей коллекции коронок, сделанных из человеческих бедренных костей?

— Я не думаю, что мы смогли бы найти такое большое помещение. Нет, я имел в виду для тебя.

— Чтобы я делала что?

— Чтобы в нем жить.

Нахмурившись, я поворачиваю шею и смотрю на него снизу вверх. Он проводит большим пальцем у меня под глазом. Подушечка пальца становится черной от размазанной туши. Он опускает руку в воду и повторяет процедуру с другой стороны, стирая то, что, должно быть, представляет собой неприглядное месиво на моем лице, образовавшееся от слез, смешавшихся с косметикой.

Очень мягко он говорит: — Ты сказала, что никогда не жила одна. Что ты отправилась прямо из дома своего отца в ... его. — Его глаза вспыхивают ненавистью, когда он произносит “его”, но быстро продолжает. — Что ты думаешь о том, чтобы обзавестись собственным жильем?

— Мне кажется, я не совсем понимаю вопрос.

— То, что мы женаты, не означает, что я буду заставлять тебя жить со мной. — Я смотрю на него с открытым от удивления ртом. — Не строй из себя котенка. Я не такой уж пещерный человек. А теперь повернись и позволь мне ласкать тебя, пока ты придумываешь умные оскорбления.

Он сжимает мою челюсть рукой и наклоняет мою голову вперед. Затем отводит все мои волосы в сторону и целует меня в шею, обхватывая мою грудь своей огромной ладонью.

— Не жить с тобой? — Говорю я еле слышно. — Ты планировал сделать это и с Лили тоже?

Он фыркает.

— Господи, нет. Сомневаюсь, что крошка вообще знает, как себя прокормить. Похоже, за ней нужен круглосуточный уход, как за щенком. — Я собираюсь с ним поспорить, но вспоминаю, как она чуть не спалила дом, пытаясь приготовить еду, и передумываю. — С другой стороны, ты. — Он снова хихикает, теперь обхватив обе мои груди руками и нежно потянув за соски. — Можешь позаботиться о себе.

— Но... Ты не хочешь жить со мной?

Он делает паузу в своих ласках, чтобы сказать хриплым голосом: — Да. Хочу. Но более того, я не хочу, чтобы ты была несчастна.