Книга Такие лжецы, как мы, страница 157 – Джей Ти Джессинжер

Каллум начинает трахать меня короткими, жесткими ударами, загоняя свой член внутрь, пока я кричу от удовольствия под ним. Ухватившись за мои бедра, он трахает все сильнее и быстрее, пока мы оба не начинаем стонать, а изголовье кровати громко ударяется о стену.

— Приготовься принять мою сперму, — хрипит он, впиваясь пальцами в мою плоть. — Открой для меня пошире свою сладкую киску, детка.

Все его тело подергивается. Он замирает и запрокидывает голову назад. Затем достигает кульминации, содрогаясь, мягко раскачиваясь во мне, когда он выплескивает себя внутрь.

Моя собственная кульминация наступает через несколько секунд после этого. Моя киска сжимается вокруг его твердой длины, снова и снова, пока я не могу едва дышать.

Смотрю на Каллума в туманном удивлении, думая о том, как он прекрасен и как мне повезло, хотя наш путь к этому моменту занесен в зал славы.

Он падает на меня, тяжело дыша. Опираясь на локти, берет мое лицо в свои руки и глубоко целует. Я обхватываю его ногами за талию и целую в ответ.

Когда мы оба переводим дыхание, он шепчет: — Ты не выкрикнула моё имя.

— Я больше не кончала.

Каллум отступает назад и смотрит на меня, широко раскрыв глаза.

Моя улыбка такая же самодовольная, как и у него.

— Или я лгу?

Сузив глаза, он рычит на меня.

Я смеюсь. Эйфория пронизывает мое тело, заставляя меня чувствовать себя легкой, как воздух, словно я могу взлететь прямо с кровати.

Позже, лежа в его объятиях, когда солнце начинает спускаться за горизонт, а ветерок, проникающий через открытые двери веранды, Каллум шепчет мне: — Однажды ты сказал мне, что не хочешь детей. Это была правда?

Он шевелится, прижимаясь поцелуем к моей макушке. Его грудь вздымается, когда он делает вдох.

— Да.

— Могу я спросить, почему?

— Тебе не понравится ответ.

— Ты этого не видишь, но я корчу тебе рожи.

— Хорошо. Ответ: потому что я не хочу тебя делить.

— Ты прав. Мне не нравится ответ.

— Я же тебе говорил.

Я приподнимаюсь на локте и смотрю на него.

— Ты серьезно?

— Да.

— Интересно. Угадайте, что?

— Что?

Я мило улыбаюсь ему.

— Ты переосмыслишь свою позицию. Потому что, став отцом, ты не должен делиться мной, это просто означает, что в твоей жизни будет больше людей, которые будут раздражать тебя так же, как я.

Его взгляд мрачен.

— Как раз то, что мне нужно.

— Вообще-то, да. Ты все еще слишком властный и высокомерный для своего же блага.

Я снова прижимаюсь к нему и вдыхаю его воздух.

— Я также хотела бы сказать, что для человека, который не хочет детей, ты, конечно, разбрасываешь свое семя по всему миру. Наше использование презервативов нельзя назвать методичным.

Его голос становится сухим.

— В половине случаев мое «семя», как ты так красноречиво выразилась, не оказывается рядом с твоими яичниками, дорогая.

Я улыбаюсь, вспоминая все те прекрасные способы, которыми он использует мое тело.

— Да, но для этого достаточно только одного раза.

После долгого раздумья он тихо говорит: — Я знаю.

Что-то в его тоне заставляет меня поднять взгляд на его лицо. Он смотрит на меня теплыми, мягкими глазами. Выражение в них заставляет мое сердце учащенно биться.

— Ты боишься, что не сможешь стать хорошим отцом, не так ли?

— Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Это обоснованное беспокойство.

Мое сердце расширяется, наполняясь любовью к нему. Большинство мужчин никогда не задумываются о том, как их недостатки отразятся на ребенке. Но, опять же, большинство мужчин — не Каллум.