Книга Такие лжецы, как мы, страница 158 – Джей Ти Джессинжер

— Я думаю, ты будешь отличным отцом, если это имеет значение.

Глаза блестят, он сглатывает. Проводя рукой по моим волосам, он говорит: — Это имеет значение для всего, жена. Но есть еще и моя работа, о которой нужно думать. О том, во что вовлечена моя семья вместе с Киллианом. Если со мной что-то случится...

— С тобой что-то случилось? — встревоженно перебиваю я. — Что с тобой могло случиться? Он сказал мне, что ты занимаешься административной работой.

— Плохие парни не признают сторон.

Мы смотрим друг на друга некоторое время, пока я не говорю: — Ты должен позволить мне помочь тебе.

Он отвечает категоричным «нет».

— Каллум...

— Ни в коем случае, Эмери. Я этого не допущу.

— Должно же быть что-то, что я могу сделать.

В его глазах вспыхивает гнев.

— Я сказал «нет». Брось это.

Этот упрямец. Он никогда не научится.

— Мы вернемся к этой теме позже. А пока давай закажем ужин в номер. Я умираю с голоду.

Он смотрит на меня с подозрением, губы сжаты, ноздри раздуваются.

— Что?

— Ты ведь попытаешься поговорить с Киллианом о том, чтобы он разрешил тебе помочь с «Тринадцатью», не так ли?

— Кто, я? — Я невинно хлопаю ресницами. — Я даже не знаю, как с ним связаться, глупыш.

Когда я улыбаюсь, в его груди раздается недовольный рык.

Я бью его в грудь и улыбаюсь еще шире.

— Дорогой, любимый муж. Ты такой ворчун.

Затем переворачиваюсь и спрыгиваю с кровати, насвистывая тему из «Розовой пантеры», и с несусь в ванную.

Каллум кричит мне вслед: — Нет, Эмери. Ответ - нет, блядь!

Я кричу через плечо: — Хорошо, милый! — и меняю мелодию на «London Bridge Is Falling Down».

Когда я слышу, как он бормочет: — Черт побери. Эта женщина, — начинаю смеяться.

Но мой смех резко прекращается, когда вижу маленькую черную бархатную коробочку, стоящую посреди мраморной туалетной стойки. Мое сердце замирает, а затем удваивает темп.

Я застываю, уставившись на коробку, пока мягкий голос позади меня не говорит: — Я понял, что так и не попросил тебя выйти за меня замуж.

Я поворачиваюсь и смотрю на него. Каллум улыбается, его лицо такое красивое, что становится больно.

Затем, когда я в недоумении смотрю на него, он опускается на одно колено и берет мои руки в свои.

— Эмери Иствуд. Я люблю тебя всеми своими осколками и буду любить до самой смерти. Окажешь ли ты мне честь стать моей женой?

Слезы застывают в моих глазах. Сердце решает, что пора заняться гимнастикой. Голос срывается, и я говорю: — Я уже твоя жена, дурачок. Просто спроси Папу Римского.

— Это «да»?

Поскольку горло запершило, я могу только кивнуть.

Каллум встает и подхватывает меня на руки, прижимая к своей груди и зарываясь лицом в мою шею. Я чувствую, как его сердце бьется о мое, их бешеные удары синхронизируются, и удивляюсь, как я вообще могла считать себя счастливой до встречи с ним.

— О, подожди. Прежде чем сказать «да», я должна увидеть кольцо. Убедиться, что это не очередное безвкусное чудовище.

— Ты уже сказала «да».

— Я могу забрать его обратно.

— И я могу запереть тебя в подвале.

Обхватив его широкие плечи, я поднимаю голову и смотрю в его любящие глаза.

— А ты говоришь, что я горстка.

— По крайней мере, я не думаю, что из детского дерьма можно сделать хороший сэндвич.

— Каллум?

— Да, дорогая?

— Пора заткнуться и поцеловать меня.

Глаза сияют, он склоняет голову и делает все, что ему говорят.