Книга Такие лжецы, как мы, страница 73 – Джей Ти Джессинжер

Дани наклоняется и нажимает на ручку, а затем отпрыгивает назад от удивления, когда дверь делает именно то, что я сказала.

Она наклоняется, чтобы осмотреть интерьер с округлившимися глазами.

— Эта штука похожа на космический корабль! Как быстро он летит?

— Я не знаю, но Арло сказал, что у него двигатель V12 мощностью более 800 лошадиных сил, так что я думаю, что он чертовски быстр.

Когда она колеблется, с сомнением глядя на контурное сиденье с ремнями безопасности, как у гоночных машин, я говорю: — Я не буду превышать скорость. Обещаю.

— Именно это ты сказала в тот раз, когда нас остановили на PCH⁴ и чуть не посадили в тюрьму за то, что мы ехали больше сотни.

Да, но мне было девятнадцать.

Она поджимает губы.

— Ты так говоришь, будто повзрослела за последние одиннадцать лет.

— Садись в машину, Дани.

Она забирается внутрь, соображает, как закрыть дверь, затем пристегивает ремень безопасности. И тут из дома выходит Райан с открытым ртом и выпученными глазами, держа на руках корчащуюся Мию.

— Святое дерьмо, — вздыхает он, благоговейно глядя на Ferrari, словно видит в краске изображение Девы Марии. — Ты хоть представляешь, сколько стоит эта машина?

— Нет, и даже не хочу.

— Более двух миллионов долларов.

Дани говорит: — Боже мой, Рай! Что она только что сказала? И откуда ты вообще знаешь, сколько это стоит?

— В прошлом месяце о нем писали в журнале Car and Driver. Они сказали, что их было выпущено всего пятьсот штук.

Два миллиона баксов за машину. Какая пустая трата денег.

— Думаю, это значит, что нам не стоит пить коктейли после шопинга. Повреждение крыла, вероятно, обойдется в сто тысяч. Я верну ее через несколько часов, Райан.

Мы выезжаем с подъездной дорожки, затем выезжаем из района Дани в сторону 405-го шоссе, где я понимаю, насколько глупо владеть машиной, которая может двигаться быстрее скорости света, когда ты живешь в городе с самыми перегруженными автострадами в Америке.

Мы ползем в пробке, помахивая рукой другим автомобилистам, глазеющим на нас, пока не выезжаем на бульвар Санта-Моника и не оказываемся в Беверли-Хиллз.

Потом я, как Джулия Робертс в фильме «Красотка», перехожу из одного дорогого бутика в другой, а все продавцы смотрят на меня с ужасом, как будто на мне платье из свежих экскрементов.

В каждом случае я испытываю невероятное удовлетворение, когда шлепаю черной Amex на прилавок.

Мне приходится звонить Арло по бэтфону, чтобы узнать адрес дома, куда отправлять все посылки, потому что у этой чертовой Ferrari нет багажника.

К тому времени, как мы заканчиваем, уже стемнело. Мы заходим в тот же ресторан, куда Каллум водил меня на ланч, и вдруг обнаруживаем, что Софи работает за стойкой хостес. Она улыбается, когда видит, что я подхожу.

— Мисс Иствуд! Добро пожаловать!

— Еще раз привет, Софи. Как дела?

— Просто замечательно, спасибо!

— Ты выглядишь отлично.

Она краснеет, прижимая к груди пару меню.

— Благодаря вам я получила прибавку к зарплате.

— Благодаря мне? Как?

— Потому что вы сказали мистеру МакКорду, что я этого заслуживаю. Сразу после вашего ухода в тот день он попросил встречи с моим боссом. И в следующий момент мой босс сказал мне, что я получу повышение.

— Вау. — Не знаю, что еще сказать. Я рада за нее, но в то же время удивлена. Наверное, зря, учитывая, что уже знаю, насколько Каллум щедр.