Книга Растворяюсь в тебе, страница 18 – Джей Ти Джессинжер

— Работает?

— Нет.

— Какой огромный сюрприз.

Держась за спину моего пиджака, она бормочет: — Ты не должен быть саркастичным, ты большой придурок.

Хорошо, что я несу ее на руках, иначе она могла бы мельком увидеть мою широкую улыбку.

Коул открывает номер электронной картой, затем проходит внутрь, позволяя двери захлопнуться за нами.

Я вишу вверх ногами, поэтому вид у меня не самый лучший, но я могу сказать, что это люкс. Большая главная комната выходит в столовую поменьше. В освещенном уголке висит произведение современного искусства. В гостиной, напротив дивана и пары кресел, стоит бар с огромным телевизором и незажженный камин.

Коул обходит все это стороной. Он проходит прямо в спальню и кладет меня на спину на кровать.

Я смотрю на него, стоящего на краю матраса и глядящего на меня сверху вниз, и стараюсь, чтобы меня не хватил удар.

Снимая пиджак, он бормочет: — У тебя очень красивые глаза, милая. Еще не поздно.

Не обращая внимания на трепет, который испытываю, когда он называет меня «милая», я притворяюсь спокойной, хотя на самом деле не чувствую этого.

— Скажи это еще раз, и я оторву тебе яйца.

Он неодобрительно цокает.

— Жаль. Думаю, они скоро пригодятся.

Он сбрасывает пиджак на пол и начинает расстегивать пуговицы на рубашке.

Не знаю, чего я ожидала. На самом деле, вообще ничего не ожидала. Я была слишком сосредоточена на своих переживаниях, чтобы думать о том, как он может выглядеть под одеждой. Но в тот момент, когда рубашка Коула расходится под его пальцами и он распахивает ее, обнажая грудь, мне кажется, что я знаю, какое чувство хотели вызвать архитекторы собора Святого Петра в Ватикане, когда строили это место.

Благоговение.

Сажусь прямо, откладываю сумочку в сторону и смотрю на него с замиранием сердца и открытым ртом.

— Вот это новое выражение. Если бы не знал лучше, я бы подумал, что ты не можешь подобрать слова.

Подползаю к краю матраса и слегка касаюсь руками его величественного пресса. Он напрягается под моими прикосновениями, волна твердых мышц, одновременно мужественная и опьяняющая.

Я шепчу: — Вау.

Этого недостаточно, но это все, что я могу сказать.

Коул поддевает мой подбородок костяшкой пальца и поднимает мое лицо, чтобы я посмотрела ему в глаза. Изучив выражение моего лица, он шепчет: — Спасибо.

— Нет, это тебе спасибо. — Я оглядываю его точеное тело, его грудные мышцы, бицепсы и гладкую золотистую кожу и издаю небольшой полуистерический смешок. — Боже. Неудивительно, что ты такой высокомерный. Ты выглядишь так, будто тебя создал искусственный интеллект для съемок в боевиках.

— Высокомерный?

— О, пожалуйста. Ты — высокомерный мальчик с плаката, и ты это знаешь. Сколько времени ты проводишь в спортзале?

— Нисколько.

Я насмехаюсь.

— Ты хочешь сказать, что все эти рельефные мышцы появились сами собой? Не может быть.

— Я не говорил, что это появилось само собой. Я сказал, что это не благодаря спортзалу. Снимай трусики.

У меня перехватывает дыхание. Я поднимаю на Коула взгляд и вижу, что он смотрит на меня с опасной настойчивостью.

— Мы можем выключить свет?

— Нет. Снимай трусики. Но все остальное оставь.

— Почему?

— Потому что после того, как я заставлю тебя кончить своим ртом, мне понравится срывать одежду с твоего тела.

Я громко сглатываю, и он точно это услышал.