Книга Beg For Me Morally Gray Book 3, страница 137 – Джей Ти Джессинжер

— Я хотела бы спросить тебя кое о чем, — тихо говорит она. — Это важно. Пожалуйста, скажи мне правду. Не то, что, как ты думаешь, я хочу услышать, а только чистую правду.

Мой пульс учащается. Я не двигаюсь, только открываю глаза.

— Ладно.

Ее грудь поднимается, когда она медленно вдыхает. Следует многозначительная пауза, затем: — Ты хочешь детей?

Я замираю. В моей голове начинает звучать сигнал тревоги, сначала слабый, но с каждым ударом сердца становящийся все громче. Она чувствует мое беспокойство.

— Здесь нет правильного или неправильного ответа. Это просто «да» или «нет».

— Тогда почему у меня такое чувство, что один из этих ответов приведет к тому, что я больше никогда тебя не увижу?

— Пожалуйста, просто скажи мне правду.

Я поднимаю голову и смотрю на нее. Она избегает моего взгляда, вместо этого смотрит на мой подбородок.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Когда София молча качает головой, я переворачиваю ее на спину и смотрю в ее измученное лицо.

— Что происходит?

— Это простой вопрос. Да или нет.

— Это, блядь, не простой вопрос, это сложный вопрос. — Когда она не отвечает, я спрашиваю: — Ты хочешь детей? Я имею в виду, больше?

Ее глаза вспыхивают гневом, когда она смотрит на меня. Но она отвечает все тем же спокойным, раздражающим голосом.

— Я расскажу тебе правду, как только ты ответишь на мой вопрос.

Я пристально смотрю на нее, стараясь не паниковать.

— Что привело к этому?

— Картер, пожалуйста.

— Это как-то связано с твоим бывшим? С твоей матерью?

София пытается вывернуться из-под меня, но я ее не отпускаю. Держа ее за подбородок, я требую: — По крайней мере, скажи мне, почему ты спрашиваешь меня об этом.

— Я не могу. Это может повлиять на твой ответ.

Я вглядываюсь в ее лицо в поисках хоть какого-то намека на то, что происходит, но нахожу в нем только решительное страдание. Это пугает меня больше всего на свете.

— Пожалуйста, — шепчет она, и на ее глаза наворачиваются слезы. — Просто будь честен со мной. Это все, о чем я когда-либо просила тебя.

Я хрипло говорю: — Ты, черт возьми, убиваешь меня прямо сейчас. Ты убиваешь меня, София. Что, черт возьми, не так?

Она качает головой и поджимает губы, упрямая, как кошка.

Я вижу, что мне не победить в этом деле. Но и уклониться от этого тоже невозможно, это ясно. Итак, поскольку я дал ей слово, я смиряюсь с неизбежным.

Это был прекрасный сон, пока он длился.

Чувствуя тошноту, я переворачиваюсь на спину и закрываю глаза.

— Я отвечу на твой вопрос. Но сначала я должен рассказать тебе историю. Тогда мой ответ обретет смысл.

Через мгновение она вытягивается рядом со мной. Я знаю, что она смотрит на меня, но мне невыносимо встречаться с ней взглядом.

— Мой отец…

Блядь. Просто скажи ей! Просто скажи это вслух.

— Когда мне было десять лет, меня похитили.

Я слышу, как София резко втягивает воздух, чувствую внезапное напряжение в ее теле, но продолжаю, потому что если я не разберусь с этим сейчас, то никогда не разберусь.

— В то время мы жили в Бель-Эйр. В том же доме, где до сих пор живут мои родители, потому что мой отец отказался «позволить им победить» и переехать в другое место. Я мало что помню о самом похищении. Я спал. Спасатели, которые меня спасли, предположили, что похитители использовали какой-то наркотик. Возможно, хлороформ на тряпке, никто точно не знает. Они не оставили никаких следов. Они проникли в дом посреди ночи, каким-то образом обойдя системы безопасности. Как бы они это ни сделали, они знали, что делают. Я очнулся в металлической клетке, где-то в холоде и темноте. Ничего не видел. Не слышал ни звука. Я подумал, что меня похоронили заживо.