Книга Беспощадный рай, страница 104 – Джей Ти Джессинжер

— Если не веришь, пойди и сам посмотри тест. Он в мусорном ведре в ванной.

— Я знаю, где он.

Игра в гляделки продолжается. В комнате становится слишком жарко. Мы слишком близко. Я начинаю потеть. У меня определенно развивается клаустрофобия.

— Я хочу, чтобы ты ушел. Мне нечего тебе сказать.

Уголки его рта изгибаются в слабой, но опасной улыбке.

— Уверена? —  нежно спрашивает он.

Я сжимаю простынь в кулаках, пытаясь унять дрожь.

— Уверена. Меня не интересуют твои игры. Так что, что бы это ни было...

— Мне не нравится, когда ты мне лжешь. Я хочу знать, почему ты делаешь это сейчас.

Кажется, что моя кожа в огне. В любой момент моя ночнушка, простыни и сама кровать вспыхнут синим пламенем.

— Мне все равно, что тебе нравится или не нравится. И я не обязана тебе ничего объяснять. Что-либо.

Его глаза горят. Медленное, ровное постукивание его пальцев по подлокотнику кресла продолжается.

— Ты должна сказать мне правду, воришка. Как-никак, ты обещала мне это.

— Это ты покинул номер мотеля, а не я.

Глаза Киллиана вспыхивают. На короткое мгновение его пальцы замирают. Затем он выдыхает и возобновляет медленную, размеренную дробь.

Я знаю, что будь я мужчиной, я бы обделалась от страха. Очевидно, Киллиан контролирует свой вспыльчивый характер одной лишь силой воли.

Но я его не боюсь. Это мой дом. Он может вернуться в пещеру, из которой выполз.

— Убирайся.

— Мы уже говорили об этом. Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, почему ты мне лжешь. — Он прищуривается. — И что ты имела в виду, когда сказала: «Я все поняла». А также, что ты имела в виду, бросив Деклану, что ты умнее, чем я думаю.

— Именно так.

Когда я больше ничего не добавляю, он встает. Смотрит на меня из-под полуопущенных век и медленно расстегивает пиджак.

Я помню слова Киллиана, что он надерет мою задницу, если я снова солгу ему, поэтому мое сердце разрывается в панике.

— Не смей, — шепчу я, вжимаясь в стену.

— Что такое, маленькая воришка? Ты выглядишь испуганной. Что, по-твоему, я собираюсь делать?

Он издевается надо мной, сукин сын. Неторопливо шагает к кровати с хитрой ухмылкой, как будто все время в мире принадлежит ему.

Гнев разжигает во мне огонь.

Я вскакиваю на матрасе, сбрасываю простыни и кричу:

— Убирайся к черту из моего дома, высокомерный ублюдок!

Легкая улыбка на его лице превращается в опасный оскал.

— А вот и моя дьяволица, — хриплым голосом бормочет он, продолжая приближаться. — Я задавался вопросом, сколько времени потребуется, чтобы кошечка выпустила коготки.

Он срывает с себя пиджак и бросает его на пол.

И кидается на меня.

Я вскрикиваю и отскакиваю в сторону, но он слишком быстр, поэтому с легкостью ловит меня, хватая в стальные тиски своих рук, и опускает нас на матрас.

Приземлившись на меня сверху, Киллиан закидывает мои руки за голову и наваливается на меня всем своим весом, поймав в ловушку.

Я не пытаюсь сопротивляться. Я, наверняка, просто вывихну что-нибудь, но это все равно не сработает. Киллиан слишком силен, чтобы я могла убежать. Поэтому я просто лежу под ним, тяжело дыша и глядя в его самодовольное, красивое лицо.

Смотря на меня сверху вниз, он говорит:

— Ты, безусловно, самая великолепная чертова женщина, которую я когда-либо видел в своей жизни.

— А ты, безусловно, худший лжец, которого я когда-либо встречала. Ты заслужил награду «Самый большой говнюк на свете».