Книга Беспощадный рай, страница 123 – Джей Ти Джессинжер

— Не говори глупостей, милый. Ты спас мне жизнь. Снова. И вообще, мне показалось, что ты как бы упустил из виду более важное событие, которое произошло с нашей последней встречи.

Он слегка отстраняется и всматривается в мое лицо темными, горящими глазами. Я встречаю его взгляд, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние годы.

— Ты влюблена в меня.

— Абсолютно.

Он закрывает глаза, делает вдох и облизывает губы. Когда он поднимает веки, в его взгляде столько эмоций, что у меня перехватывает дыхание.

— И ты доверяешь мне?

—  Безоговорочно.

— Значит... — Он делает еще один прерывистый вдох. — Ты моя.

Я улыбаюсь.

— Да поможет тебе Господь, но да. Я твоя. Мне все равно, чем ты зарабатываешь на жизнь, какие секреты ты хранишь или тому подобное. То, чего я больше всего боялась всю свою жизнь, наконец произошло, и это было и вполовину не так плохо, как мысль о том, что я никогда больше тебя не увижу. Только о тебе я думала. — Я выдерживаю паузу, улыбаясь ему в лицо. — Жена твоего брата весьма милая.

Киллиан снова прижимает меня к своей груди. Баюкающая мою голову рука дрожит.

Как же мне нравится, что этот большой, мужественный, высокомерный задира, со мной такой нежный.

Затем в мой разум прокрадывается мысль, которая приводит меня в ужас.

— О боже!

— Что? В чем дело? — лихорадочно реагирует Киллиан.

— Труви! С ней все в порядке? Она была со мной в полицейском участке! Похитители забрали ее?..

—  Нет, — мягко перебивает он, облегченно выдыхая. — С ней все в порядке.

— Вот я иду прямо за ней, а в следующую секунду...

— Я знаю, милая. Я знаю как все было от и до.

Я изучаю его лицо.

— Откуда?

— Я — это я.

Он говорит это без тени сарказма. А после целует меня, нежно обнимая мое лицо своими огромными, шероховатыми ладонями. Прерывисто дыша, он целует мои щеки, шею и губы, собственнически и с любовью.

Я тихо смеюсь с закрытыми глазами, все сильнее влюбляясь в этого мужчину с каждым ударом моего сердца.

***

Киллиан настаивает на осмотре врача, прежде чем отвезти меня к себе.

Любые действия доктор совершает с осторожностью, словно думает, что его расстреляют при малейшей ошибке.

Жаль его немного. Во время продецур я не могу думать ни о чем другом, кроме горячей ванны и постели.

Постели Киллиана. Откуда, если я добьюсь своего, я никогда не выберусь.

Доктор промыл и перевязал мои ноги, поэтому смотреть на них теперь не так страшно, однако Киллиан настаивает на том, чтобы вынести меня из больницы на руках. Судя по всему, об инвалидном кресле не может быть и речи.

На переднее сиденье внедорожника мне категорически запрещают садится. Киллиан укладывает меня назад, с яростной сосредоточенностью укутывая пледом.

Я не спорю о том, что спереди с ремнями безопасности и всем прочим, было бы лучше, потому что чувствую, что спокойствие Киллиана держится на волоске.

Мы едем в середине каравана из, кажется, сотни черных внедорожников, пока не добираемся до небоскреба, который Киллиан называет своим домом. В гараже у лифтов собралось, должно быть, пятьдесят вооруженных людей. Киллиан оставляет не заглушает двигатель, выходит из автомобиля и осторожно поднимает меня на руки.

Он молчит по пути в пентхаус. Не представляю, что творится в его голове, но решаю не нарываться. Я чувствую в нем затаенную, кипящую ярость.