Книга Сладкий уголок в другом мире, страница 12 – Аурелия Шедоу

— Вы... — начала Алиса, но он перебил ее жестом.

— Не вставайте, — сказал он, сбрасывая промокший верхний камзол. — Я видел свет в окне. Думал, Гаррет задержался.

Она покачала головой:

— Он ушел в таверну. А я... — ее голос дрогнул, — я не могу добиться нужной текстуры.

Эдриан подошел к столу и, не спрашивая разрешения, отломил кусочек неудавшегося бисквита.

— Слишком много муки, — констатировал он. — И яйца должны быть комнатной температуры.

Алиса удивленно подняла брови:

— Вы разбираетесь в выпечке?

Его губы дрогнули в подобии улыбки:

— Моя мать считала, что каждый джентльмен должен уметь три вещи: фехтовать, танцевать и печь бисквит.

Они проработали бок о бок несколько часов. Эдриан оказался удивительно искусным помощником — его руки, обычно такие изящные и ухоженные, ловко управлялись с кухонной утварью.

— Вот секрет, — он поднял миску с идеально взбитыми белками. — Воздух. Бисквит должен дышать.

Алиса наблюдала, как в свете масляных ламп его профиль кажется менее строгим, более человечным. Капли дождя, застрявшие в его ресницах, сверкали как бриллианты.

— Почему вы на самом деле пришли? — спросила она неожиданно для себя.

Он замер на мгновение, затем медленно положил венчик:

— Боялся, что Валмор снова появится. И... — его голос стал тише, — что вы сожжете пекарню, пытаясь угодить королеве.

Когда наконец получился идеальный бисквит и торт был закончен, буря за окном разыгралась не на шутку. Вода хлестала по стенам, а ветер выл в дымоходе, создавая жутковатую мелодию.

— Вам нельзя идти в такую погоду, — Алиса с тревогой смотрела на бушующую стихию.

Эдриан уже надевал свой плащ:

— Я пережил худшие бури на северных границах.

— Но ваша рана... — она машинально протянула руку к его предплечью, где под рубашкой угадывалась повязка.

Он неожиданно схватил ее за руку:

— Тогда проводите меня. Хотя бы до перекрестка.

Дождь обрушился на них с новой силой, как только они вышли на улицу. Вода заливала лицо, проникала за воротник, делала одежду невыносимо тяжелой.

Эдриан шел впереди, освещая путь фонарем, когда вдруг резко остановился. В свете огня Алиса увидела, как он сжимает зубы от боли — рана явно беспокоила его.

— Это безумие, — пробормотал он, глядя на ее дрожащие губы.

Прежде чем она успела что-то сказать, он снял плащ и накинул ей на плечи. Ткань, еще сохранившая тепло его тела, пахла дождем и чем-то неуловимо "ним".

— Нет! — она попыталась сопротивляться. — Вы же...

— Я лорд Рейтель, — перебил он, застегивая плащ у нее на шее. — А вы — единственная, кто может испечь торт для королевы. Приоритеты очевидны.

И, не дав ей возразить, он шагнул в ливень. Его силуэт быстро растворился в водяной пелене, оставив Алису стоять под козырьком лавки с неожиданным грузом на плечах — и в груди.

Вернувшись в пекарню, не прошло и полу часа, как приехал королевский гонец, который забрал тот самый торт, над которым Алиса и Эдриан, бок о бок трудились всю ночь.

На следующее утро, когда Алиса вернула плащ камердинеру, старый слуга многозначительно поднял бровь:

— Его светлость просил передать, что торт получился идеальным. Как и... — он сделал паузу, — его создательница.

Но самое удивительное ждало ее у входа в пекарню — крошечный вишневый росток в глиняном горшке. К нему была привязана бирка с надписью: