Книга Девушки бури и тени, страница 177 – Наташа Нган

Доска падает с тошнотворным хрустом.

Передние ряды солдат падают. Раздаются крики – их топчут демоны, идущие сзади. Другие разбегаются. В центре волны образуется дыра.

С диким рёвом Лова бросается с гребня холма, высоко подняв саблю, её волосы цвета медовых сот светятся в свете костра. Она ведёт нас в бой.

А затем раздаётся шум ещё сильнее — на этот раз позади нас. Съезжая с дюны, я осознаю, что вокруг нас роятся демоны, которые, похоже, появляются из-за гребня у нас за спинами. На несколько тошнотворных секунд я уверена, что это неожиданная засада; что это ещё одна часть королевской армии. Затем я понимаю, что этот рёв, крики и боевые кличи принадлежат Амалам. Кошачьи демоны, ревущие, как их бесстрашный генерал, присоединяются к нашей атаке, увеличивая наши ряды по меньшей мере на сотню.

Меррин парит над головой, держа в когтях вторую доску.

Прибытие воинов-Амалов наполняет меня такой надеждой, что на мгновение страх превращается в пыль. Но он возвращается с новой силой, едва мы достигаем первых рядов солдат.

На мгновение наступает тишина.

Затем ночь взрывается звоном металла.

Наши стороны сталкиваются с силой и яростью, воздух наполняется глухими ударами сталкивающихся тел.

Время прерывается, соскакивает с секунды в секунду, всё происходит, как в отрывистой съемке: сотрясающий удар моего клинка о другой, испачканные слюной губы раздвигаются в боевом кличе, лезвия вонзаются в твёрдые мышцы, треск сухожилий и тяжесть моей залитой кровью руки, когда я снова и снова оттягиваю кинжал назад, погружая, а затем вырывая его из открытой плоти.

Скрежет металла о металл звенит у меня в ушах.

Воздух – это шквал мелькающих лезвий.

Горячая кровь брызжет мне в лицо.

Мы с Майной сражаемся спина к спине, подчиняясь инстинктивному ритму, как будто работали вместе подобным образом тысячу раз. Она встречает натиск солдат, а я сражаюсь один на один с теми, кто проходит мимо неё. Невозможно разглядеть остальную часть нашей группы среди беспорядочного потока тел и клинков. Каждый крик боли мог быть одним из них, каждый новый глухой удар – падением тела на землю.

Когда я вытаскиваю оружие из груди невысокого, но мускулистого человека, похожего на кабана, на меня набрасывается жилистый демон-рысь. Его уши с кисточками отведены назад. Мелькают резцы, два набора острых, как бритва, лезвий.

– Умри, кееда! – рычит он и заносит саблю над моей головой.

Я вскидываю клинок обеими руками. Металл визжит, когда наши клинки сталкиваются. От этого звука у меня звенят зубы. Ноги скользят по песку, пятки глубоко зарываются. Вены вздуваются на покрытых шерстью висках рыси, когда тот опускает саблю.

Из моего горла вырывается рычание. Я сжимаю кинжал дрожащими руками, пытаясь удержать клинок солдата. Даже несмотря на чары своего оружия я чувствую, как руки слабеют.

Освещённый пламенем силуэт Меррина проплывает над головой. Недалеко от нас раздается ещё один тошнотворный глухой стук; в воздухе раздаются новые крики боли.

Демон-рысь силой отвёл мои руки к груди. Толстый конец его сабли касается моего левого плеча, сначала нежно, как поцелуй, затем покусывает – поцелуй с зубами.

Медленно, очень медленно лезвие погружается. Мышцы ноют от усилий, когда я пытаюсь удержать его. Но демон слишком силён, и его сабля проникает всё глубже.